Двойные игры адвоката

– Привет, красавицы! – сказал он, ослепляя своей белозубой улыбкой. – Все вы ждали меня.

Девчонки готовы были с ним согласиться – все, кроме Кати.

– Так это ты… бухгалтер? – произнесла Таня, чувствуя, что это слово в ее устах звучит как оскорбление.

– Не совсем так, – мягко улыбнулся парень. – Я будущий финансист.

Финансист! В то время это звучало непривычно. В начале девяностых годов на предприятиях сидели только бухгалтеры, тетки со счетами и кипой бумаг.

– Мне нет дела, финансист ты или бухгалтер, – пробурчал Потапыч. – На работу попрошу являться вовремя. Сейчас все новенькие отправятся за мной и получат спецодежду и талоны на питание.

Пока утрясали формальности, у филологов было время поговорить. Конечно, девчонки были разочарованы. Из пяти обещанных парней четверо оказались девушками. Будущие педагоги легко променяли бы одного красавца Аркадия на пять вполне себе посредственных парней. Было ясно, что составить пару финансисту ни у одной из девочек нет никаких шансов.

– Хоть мы его вчера и отдали Катюхе, боюсь, он ей не по зубам, – признала Татьяна.

– Может, повезет рыжей? – дернула плечом Ира. – Она похожа на человека, который берет от жизни все.

Но правда, конечно, была не в этом. Только рыжая Светлана уместно смотрелась рядом с Аркадием. Все остальные в подметки не годились сладкой парочке. Не переживала лишь одна Катюша. Она не ждала принца, поэтому появление финансиста восприняла спокойно. Конечно, отметила, что мальчик красив, но у него, должно быть, на каждом курсе была своя группа поддержки. Не то чтобы она боялась попасть в массовку. Просто трезво оценивала свои возможности.

Потекли трудовые будни. Несмотря на то что надежды девушек найти себе парней прямо на работе растаяли, как весенний снег на солнце, присутствие в их рядах Аркадия действовало на них благотворно. Во всяком случае, они не переругались между собой, учитывая, что спортсменки держались особняком от филологов, а рыжая Светлана вообще вела себя как королева. Она часто опаздывала, откровенно халтурила на работе, а уходила раньше всех. За ней, как правило, заезжал кавалер. Средних лет мужчина, респектабельный и на вид благородный, держал на пальце ключи от автомобиля. Он покорно ждал, пока его нимфа наведет марафет, оденется, как на подиум, причешет рыжие космы. Светлану явно не ждала перспектива оказаться в деревне, поэтому она могла спокойно относиться к присутствию рядом Аркадия. Но неизвестно по какой причине, они почти сразу сделались заклятыми врагами. Она на каждом шагу язвила, доводя его порой до белого каления. Он не пропускал ни единой ее колкости и говорил ей то, что она наверняка не услышала бы ни от какого другого мужчины на свете. Оба они были самовлюбленными гордецами.

Положение осложнилось тем, что Аркадия как единственного мужчину избрали бригадиром, и теперь он по праву мог читать девчонкам нотации.

– Колыванова, ты вчера ушла на сорок минут раньше, – выговаривал он Светлане. – Девчонки вынуждены были переделывать за тебя работу. Где ты видела, чтобы так штукатурили стены?

– Я в университет поступила не за тем, чтобы штукатурить стены, – нагло отвечала она. – Я собираюсь стать известным адвокатом. Так что при любом раскладе работать руками мне не придется. Ум, память и воображение – вот мои инструменты. Шпатель и кисти – удел неудачников.

– Пока, как я вижу, ты научилась только трепаться, – огрызался он. Рыжая оторва подрывала его авторитет, и это Аркадию категорически не нравилось.

– Язык – оружие юриста, – смеялась ему в лицо Колыванова.

Девчонки научились не обращать внимания на пикировки их бригадира и лентяйки-юриста, хотя это вносило в их долгие трудовые будни некоторое разнообразие. Филологи относились к Аркадию очень трепетно, воспринимая все его распоряжения как немедленное руководство к действию. Светка, прилюдно распинающая их кумира, вызывала только раздражение, переходящее в ненависть. Но связываться с Колывановой было себе дороже.

Удивительно, но Светлана, презирающая всех представительниц своего пола, сблизилась с Катюшей Смоляковой.

– Похоже, у одной тебя есть голова на плечах, – говорила ей Колыванова. – Все эти курицы готовы поклоняться мужским штанам, даже если их носит кретин.

Последнее замечание относилось, конечно же, к Аркадию и четырем дурам – филологиням. Смолякова в ответ только смеялась. Конечно, она немного завидовала Светкиному успеху у мужчин, но у нее хватало гордости и благоразумия этого не показывать. Ей не хотелось походить на своих подружек, озабоченных поисками мужа.

Стройотряду полагались талоны на питание, и студенты могли посещать столовую в завтрак, обед и ужин. Там прилично кормили, предоставляя на выбор первое, второе и компот. И у девчонок появлялось время поболтать, посплетничать, обсудить последние новости. Обычно Света и Катя сидели вместе, посмеиваясь над филологинями и спортсменками, каждый раз затевающими между собой соревнование за право сидеть за одним столом с Аркадием.

– Вот идиотки! – потешалась над ними Колыванова. – Неужели они не понимают, что им все равно ничего не добиться?