Двойные листочки (СИ)

Придя домой, Ваня быстро поужинал, недолго поболтал с мамой, изображая хорошее настроение, но почти сразу сбежал от неё в свою комнату. Там он тяжело опустился на стул и кисло посмотрел на стопку учебников. Никогда ещё ему не было настолько невыносимо находиться дома, от замкнутого пространства хотелось выть. Вдобавок, он ни на чём не мог сосредоточиться, поскольку постоянно проверял телефон. В итоге он отложил все предметы, кроме математики, решив, что завтра у кого-нибудь спишет, но алгебру всё же открыл. Сначала он медленно и мучительно решал общее домашнее задание, потом перешёл к тому, что Загировна задала ему лично. Он засиделся до поздней ночи, но всё равно был уверен, что половину сделал неправильно. Когда он, наконец, лёг, было уже почти три. Сон его был прерывистым и тревожным — Ваня просыпался каждый час и хватался за телефон, проверяя, нет ли новых сообщений. Утром в среду он проснулся совершенно разбитым. Яна так и не написала.

ПЕТЯ

Петя сидел в холле первого этажа и ждал Низовцева. Обычно Ваня приходил в школу раньше всех, но сейчас, в восемь тридцать, его до сих пор не было, что вызывало некоторое беспокойство. Петя хотел обсудить с Ваней репетиции и поступление к Зиновьеву. Нельзя было упускать такой шанс, они обязаны попытаться, вместе у них шикарно получается. Петя знал не понаслышке, что такая удача выпадает нечасто: Ваня был не первым гитаристом, с которым Петя играл, и никогда ещё у него не было настолько полного единения и согласованности ни с одним музыкантом. Петя отчаянно хотел в академию к Зиновьеву и не мог допустить, чтобы Низовцев передумал. Даже несмотря на то, что отец был настолько против, что не желал ничего слышать и пресекал любые попытки Пети поговорить об этом. С отцом можно разобраться потом. Не выгонит же он Петю из дома, в конце концов. Когда они поступят, у отца просто не будет выбора, ему придется смириться. К тому же, поступление к Зиновьеву как раз и покажет отцу, что Петя не просто «стучит», что он уже профессионал.

Петя наблюдал за потоком проходивших мимо учеников. За две минуты до звонка он уже собирался подниматься в класс, решив, что Низовцев сегодня не придёт, но тут взгляд его всё-таки зацепил знакомую тёмную шевелюру. Ваня спокойным шагом, явно никуда не спеша, подошёл к своему шкафчику. Петя встал рядом.

— Звонок через минуту.

Ваня молча скинул зимние ботинки.

— Мы опоздаем, если ты не поторопишься.

— Вот и поторопись, — пробурчал Низовцев, наклоняясь зашнуровать школьную обувь.

— У нас новая русичка сегодня.

— Беги скорее, чтобы успеть её очаровать, как всех остальных учителей.

Петя прислонился плечом к соседним шкафчикам и сунул руку в карман.

— Яна, я так понимаю, не написала?

Ваня снова промолчал, швырнул уличную обувь в шкафчик и громко хлопнул дверцей. Петя сочувствующе предположил:

— Может, Мариша ещё не писала ей.

— Может, — бросил Ваня.

— Или, возможно, Яна была занята.

— Возможно.

— Или забыла про тебя.

Ваня наконец посмотрел на Петю.

— Чего ты хочешь?

— Хочу, чтобы ты ускорился в десять раз и со звонком был в кабинете русского.

— Отвали, Певцов. Я никуда не опаздываю. Ты сам-то почему до сих пор здесь?

— Тебя ждал.

Это привлекло Ванино внимание, но вопрос он задать не успел, поскольку раздался звонок. Ваня с Петей стояли и смотрели друг на друга.

— Рано или поздно тебе всё равно придётся туда зайти, — сказал Петя, догадавшись, почему Ваня сегодня так задержался.

Ваня в ответ пробормотал что-то неразборчивое и явно нецензурное, но всё-таки направился к выходу из гардероба. До кабинета парни шли в молчании. И жутко медленно. Петя понимал, что сегодня, вероятно, тоже не лучший день для разговора о Зиновьеве. И что не стоит оставлять Низовцева — велик шанс, что Ваня в таком случае просто прогуляет урок. Поэтому Петя шёл рядом, беззвучно скрипя зубами, — должность старосты обязывала его соблюдать правила. Наконец, они приблизились к двери. Петя уверенно и громко постучал, и парни вошли.

В классе было тихо. За учительским столом сидела их новая учительница — тощая женщина с удивительно длинной морщинистой шеей и волосами, выкрашенными в какой-то непонятный грязно-бордовый оттенок. Одета она была в вязанный костюм, от вида которого Петю замутило, — костюм состоял из юбки и кофты с перламутровыми пуговицами, он был почти такого же цвета, как волосы новой русички. В руках у неё была мятая толстая тетрадь. Петя инстинктивно почувствовал к незнакомой даме неприязнь. Очевидно, она восприняла их точно так же, поскольку смерила самым неприветливым взглядом.

— Полагаю, это те самые Низовцев и Певцов, — сказала она низким и каким-то шершавым голосом.

— Доброе утро, — бодро улыбнулся Петя, включая столь любимое учителями обаяние. —Извините, мы задержались. Разрешите войти?

— Не разрешаю, — ответила учительница, что-то помечая в своей тетради. — Идите к директору и пишите объяснительные, почему опоздали. Потом принесёте мне, с её подписью.

— Объяснительные? — удивился Петя. — Но…

— А на обратном пути зайдите в медпункт и проверьте слух, молодые люди, если вам непонятно с первого раза.