Двойные листочки (СИ)

Петя ничего не ответил и сейчас ненавидел себя за это. Ненавидел за то, что не может возразить отцу, за то, что всё равно всегда делает, как он скажет. Обычно эти мысли переходили в обжигающую волну гнева, унять которую могли только удары. И Петя бил. Бил по ударной установке, как одержимый, пока не начинал задыхаться, пока палочки не падали из рук. Он любил музыку, любил чёткость барабанного ритма, любил ту власть, которую он имеет над любой композицией. Стоит только чуть сменить темп, и она звучит иначе. Он любил это ощущение контроля, которое возвращало его к жизни, когда казалось, что земля уходит из-под ног.

Петя с отцом доехали до школы в молчании. Когда отец припарковался, Петя вышел из машины, не попрощавшись. Сейчас, сидя на уроке и бездумно переписывая что-то с доски, Петя в красках представлял сцену, как в кино, где он в порыве гнева дёргает ручник, выпрыгивает из машины, орёт отцу, что ни за что не придёт к нему на практику, даже если ему приставят к виску пистолет. И отец пугается, и соглашается на концерт. Но на деле Петя даже дверью машины хлопнуть побоялся — тихо закрыл её и молча пошёл к школьному крыльцу.

После урока в коридоре он заметил Милю, которая сразу отлепилась от стены и подошла к нему.

— Как дела? — аккуратно спросила она.

— Лучше не задавай мне этот вопрос сегодня.

— Что, опять отец?

Петя покачал головой, показывая, что не хочет об этом говорить. Они дошли до кабинета биологии, где Миля всю перемену прощебетала с Ариной и Дианой, то и дело бросая взгляд за спину на Петю, который стоял, угрюмо облокотившись на стену напротив кабинета, и крутил поочерёдно в руках палочки так быстро, что они сливались в единую окружность.

Он стоял один. Ни у кого не возникало желания подойти, когда у него был такой вид — все уже были научены горьким опытом: Певцова в гневе лучше не трогать. Прозвенел звонок, и учитель биологии, Геннадий Николаевич, открыл перед ними дверь. Довольно молодой, активный и дружелюбный — в него были влюблены почти все девочки школы. И наверняка половина парней. Петя был равнодушен к биологии, но учителя уважал, однако сегодня отмалчивался, сидел на уроке, уставившись в тетрадь, и благодарил небо, что Геннадий не докапывался и не устраивал опытов с микроскопами. Петя ждал большую перемену, чтобы поговорить с Милей о ссоре с отцом и срыве выступления. Она всё равно не отстанет, да и ему уже хотелось выговориться. После звонка он махнул Миле головой и подождал, пока она закончит выяснять что-то с учителем по поводу задачи по генетике, которая у неё не получилась.

Они вместе вышли и направились в библиотеку. В коридоре было шумно, а в голове Пети — ещё громче. Гнев на отца не утихал, и вместе с ним росло отчаяние. Миля молча шла с ним всю дорогу до библиотеки.

— Здравствуйте, Галина Андреевна! — улыбнулась Миля одной из библиотекарей. Второе место пустовало, видимо, коллега Галины Андреевны куда-то отлучилась. Петя тоже буркнул что-то приветственное и прошёл прямиком в зал художественной литературы. Он мешком повалился на кресло-грушу и придвинул второе поближе к себе, кивком головы указав на него Миле. Когда Миля села, Петя тяжело вздохнул, сжал переносицу и произнёс:

— Он запретил мне репетировать.

Миля вытаращила глаза. Она сразу поняла, о ком речь.

— Что? Почему?

— Потому что устроил меня на практику в свою фирму.

— Но у нас же концерт.

— Думаешь, его волнуют какие-то школьные концерты?

— И что делать?

— Не знаю. Ничего не делать. Наверное, я подойду к Марише и скажу, что не смогу.

— Блин, Петь, это ужасно. — Миля выглядела по-настоящему расстроенной. — Может, можно что-то придумать?

— Я не знаю, что придумать. Он не поверит, что у меня болит живот или что-то в этом роде.

— Может быть, сказать, что тебя попросила лично Мариша?

— Он заставит подтвердить, а Мариша не станет. Точно не станет, — с нажимом повторил он, когда увидел, что Миля собирается спорить. — Она с отцом связываться не будет лишний раз. И я её понимаю.

Петя вздохнул, зажмурился и провёл пальцами по глазам.

— Может, сказать, что много домашки задали?

— Так отмазываются только дилетанты, Певцов.

Петя резко обернулся и увидел рыжую, хотя по голосу он и так уже понял, что это она. И как они её не заметили? Хотя он был так занят своими мыслями, что даже не проверил, был ли здесь кто-то ещё.

— Твоего мнения никто не спрашивал! — резко ответил Петя.

Вика беспечно подняла бровь.

— А мне показалось, что ты в отчаянном положении и тебе бы не помешали свежие идеи, как провести вокруг пальца строгого папочку.

Петя резко втянул воздух через нос. Ответные слова вылетали сквозь зубы:

— Это моё личное дело. Я тебе советую выбирать выражения, а лучше вообще не лезть.

— Ну ты же сам сказал, что я везде влезаю, забыл? А теперь я ещё и староста, так что твоё «личное дело» касается меня самым прямым образом.

Изобразив жестом кавычки, Вика продолжала улыбаться. А Петя продолжал хмуро на неё смотреть. Рыжая хмыкнула и заговорила чуть нараспев, подражая тону самого Пети: