Двор чудес

— Боже! — воскликнул он. — Тут случилась какая-то беда! — Он кинулся на лестницу и с тревогой стал звать: — Беатриче! Беатриче!

— Я здесь! — откликнулась Беатриче.

Она появилась на лестничной площадке точно так же, как недавно перед королем. Рагастен с облегченьем вздохнул.

Манфред и Трибуле, ничего не понимая, пошли вслед за ним. Все вместе вошли в ту залу, где побывал Франциск I.

— Дорогая моя, — сказал Рагастен, — познакомьтесь с господином Флёриалем и господином Манфредом.

Беатриче долго, внимательно посмотрела на юношу, потом перевела страстно вопрошающий взгляд на шевалье.

Рагастен печально покачал головой.

«Это наш сын?» — спрашивал материнский взгляд.

«Нет», — отвечал жест отца, и глаза Беатриче наполнились слезами.

Но собственное горе тотчас улеглось в этой великой душе, теперь она думала только о горе Манфреда и Трибуле.

Она поняла, зачем их привел Рагастен.

— Господа, — сказала она, — я вас уже знаю. Вы, господин Флёриаль — самый лучший, самый заботливый из отцов… А о вас, господин Манфред, мне много рассказывали, почти что не зная вас…

— Сударыня… — невнятно выговорил Трибуле, оглядываясь, словно ожидая увидеть сейчас Жилет.

Что же до Манфреда — юноша, бестрепетно и беззаботно стоявший под дулами королевских аркебуз, трепетал и готов был лишиться чувств.

— Господа, — сказала Беатриче, — будьте отважны, будьте тверды, будьте, словом, мужчинами. У меня для вас печальная весть…

— Жилет?! — воскликнул Рагастен.

— Ее похитили.

— Жилет была здесь! — вскричал Трибуле.

— А вы разве не знали?

— Увы! — сказал Рагастен. — Я хотел устроить им сюрприз.

— Сударыня! Сударыня! — вскричал наконец и Манфред. — Заклинаю вас, расскажите! Может быть, мы еще успеем ее нагнать… Когда это случилось?

— Около половины двенадцатого — стало быть, часа два назад.

— Вот почему двери отперты! — воскликнул Рагастен. — Но кто же это? Кто здесь был?

— А кому здесь и быть, — возгласил Трибуле, и глаза его загорелись мрачным огнем, — как не тому бандиту, что рыщет за женщинами по ночам, как не тому подлецу, которого власть и высокий сан укрывают от мщения множества братьев, отцов, женихов! Кому, как не французскому королю!

— Да, это он и приходил сюда, — сказала Беатриче.

И в нескольких кратких словах, но ни единой подробности не забыв, она пересказала ту сцену, за которой мы наблюдали в предыдущей главе.

— Будем надеяться! — заключила рассказ Беатриче. — Король говорил как настоящий отец. Может быть, нечего и опасаться.

— Нет, сударыня! — воскликнул Трибуле. — Вы не знаете его так, как я. Это лицемер, умеющий нацепить любую личину, жестокий еще более от того, что считает себя безнаказанным, упорный в каждой своей новой страсти. Он способен на самые страшные преступления. На самом деле он не уверен, что Жилет его дочь. Но и будь у него самые неопровержимые доказательства — он, по-моему, был бы способен переступить через них!

Манфред судорожно сжал кулаки.

Трибуле меж тем уже закутался в плащ.

— Простите меня, сударыня, что я так вдруг ухожу, — сказал он. — Я хотел бы узнать, где и как вы нашли мою деточку. Еще больше хотел бы дать вам понять, какая признательность переполняет мое сердце. Но с каждой секундой опасность становится все страшней.

— Куда ты так бежишь? — негромко спросил Манфред, впервые говоря «ты» человеку, которого называл отцом Жилет.

— В Лувр, сынок, — ответил Трибуле.

— Я с тобой. Вдвоем мы убьем тирана…

— Нет-нет-нет! — поспешно возразил Трибуле. — Тут нужна не сила, а хитрость. А хитрость — это уж мое оружие. Когда придет время, я позову на помощь тебя.

— Господин Флёриаль прав, — сказал Рагастен и схватил юношу за руку.

— И я ничего не могу сделать! — простонал Манфред. — Хоть об стенку головой!

— До свиданья! — сказал Трибуле. — Этот дом будет нашим сборным местом. Манфред, — продолжал он, видя, что юноша все-таки хочет идти за ним, — тебе надобно оставаться тут. Если со мной что случится, а больше никого не будет — что станет с ней? Я ей отец, мое право пойти первым. Я велю тебе оставаться!

Трибуле бегом отправился в Лувр к одной дверце, выходившей на берег Сены. Добежав, он вдруг остановился. Перед той самой дверцей он разглядел дорожный экипаж. Вокруг него суетились какие-то тени.

Трибуле так и замер: появилась Жилет! Ее вела или, верней, волокла какая-то женщина. Шут увидел, как они сели в экипаж, занавески которого тотчас же опустились.

Какой-то голос приказал:

— На Фонтенбло!

Трибуле узнал этот голос: то был король! Затем в дверном проеме шут и увидел его.

Кучер щелкнул кнутом, факелоносцы побежали впереди, лошади рванули в галоп, за ними поскакала охрана. Еще миг — и все они скрылись во мраке…

Трибуле увидел: король вошел опять в Лувр, дверь закрылась.

Все продолжалось несколько секунд.

Тогда Трибуле и сам побежал со всех ног. Когда он вернулся в дом на улице Сен-Дени, как раз пробило два.

Рагастен с Манфредом еще были в той зале, где он их оставил.

— Ее увезли в Фонтенбло! — крикнул им Трибуле.

— Так поехали в Фонтенбло! — отозвался Манфред.

— Поехали, — спокойно повторил за ним Рагастен.

— Как шевалье? Вы согласны…