Двор Чудес

Я заерзала на стуле, чувствуя себя не в своей тарелке. Запах селитры, пропитавший сырые стены, внезапно стал противно-удушливым. Могильная атмосфера камеры пыток удручала не так сильно, как осознание правдивости слов Монфокона: смерть действительно постоянно кружилась вокруг меня…

– Давайте не будем меняться ролями, – резко бросила я. – Это вы – потомок династии палачей, а не я!

– Я давно отошел от дел своих предков, чтобы посвятить себя народной Фронде.

– Король поручил вам подвергнуть пыткам сообщников де Ля Ронсьера.

– К твоему сведению, я не тронул ни одного волоса на их головах. Мелак и его агенты заставили говорить заключенных в версальской тюрьме, где никто не мог слышать мольбы о пощаде.

Несколько мгновений я размышляла над его словами, сидя в чреве этого склепа, где Монфокон, по его словам, практиковал таланты палача только на упырях и прочей нечисти. Какие нечеловеческие вопли рвались отсюда, вдали от поверхности земли?

– Возможно, вы отказались участвовать в пытках собратьев, – согласилась я, – однако ведь вы никогда и ничего не рассказывали о своем брате, который, судя по всему, все еще управляет виселицей ваших предков.

Главный Конюший нахмурился.

– Рауль… – проворчал он едва слышно. – Старший брат приводит меня в ужас. Он олицетворяет все то, от чего я навсегда отрекся.

Монфокон прохрипел, словно раненая лошадь, которая пыталась отогнать назойливую муху.

– Давай не будем о нем. С тех пор как брата назначили Главным Палачом Нетленного, он опустился на самое дно Тьмы, гнусное… недосягаемое для искупления. Сосредоточимся лучше на миссии, которую поручили тебе. Поговорим о правительнице нового Двора Чудес.

Я вытаращила глаза:

– Нового Двора Чудес? То есть, маркиз де Мелак был прав и в прошлом существовал другой?

Монфокон кивнул:

– Давным-давно Двор Чудес был тайным местом, где встречались самые отъявленные бандиты Парижа. Торговля ядами, заказные убийства, колдовство и человеческие жертвоприношения: здесь происходили самые одиозные сделки. В первом столетии своего правления после трансмутации Король Тьмы обнес столицу стеной. Он объявил беспощадную войну преступному миру, чтобы искоренить его и чтобы никто не мог избежать наказания Магны Вампирии. Старый Двор Чудес был уничтожен, а все его члены истреблены.

– По тому, как вы описываете это злачное место, непонятно, что в нем было «чудесного».

– Только там искалеченные нищие и попрошайки после рабочего дня на улицах Парижа «чудом» излечивались: хромые, как по-волшебству, обретали способность ходить, а слепые – видеть…

На скульптурном лице мужчины появилась ледяная улыбка.

– Признайся, лжебаронесса, была бы ты в своей стихии среди этого сброда?

Едкий укол наставника болезненно задел. Хорошо зная резкий характер директора, мне все же было трудно привыкнуть к нему.

– Вам прекрасно известно, что я играю эту роль только для того, чтобы служить народной Фронде, служить вам! Вот уже месяц, как я торчу в Версале в ожидании указания. Как результат именно мне Нетленный поручил разыскать эту Даму Чудес и доставить ее к нему во дворец!

Монфокон не смутился. Он все так же продолжал недобро улыбаться, поглаживая лохматую козлиную бородку.

– И это то, что ты сделаешь: выследишь ее с помощью присущего тебе острого инстинкта охотницы. Но не для того, чтобы отдать в руки Короля. Нет. Чтобы вонзить кол в ее сердце и заставить навсегда замолчать!

В этот момент позади раздался скрип ржавых петель. Тяжелая шипованная дверь отворилась, впустив запах опавшей листвы. Я резко повернулась: на пороге топтались мягкие кожаные туфли.

– Орфео… – позвал Монфокон. – Входи же. Полагаю, во время последней встречи с Жанной вы расстались не лучшим образом.

В комнату вошло самое странное существо, которое я когда-либо встречала в жизни. И самое трогательное. Под залатанной туникой с капюшоном скрывалось мощное тело, сшитое из человеческих фрагментов: темные швы обхватывали запястья и основание шеи. Голова, пересаженная на чужую плоть, имела полупрозрачный зеленый оттенок, скорее странный, чем отталкивающий. Словно в селадоновую[14] кожу вставили два нефритовых глаза. В углу правого века чернела вытатуированная слеза: отличительный знак неаполитанских бандитов. Меланхоличное и странно трогательное лицо когда-то принадлежало безымянному юному преступнику. Циничные алхимики выкрали труп из братской могилы, создали, а после выбросили эту мерзость, которую Монфокон взял под опеку и назвал Орфео.

– Прости, – пробормотала я, охваченная чувством вины, старательно подбирая слова.

Главный Конюший был прав: при нашей последней встрече я обошлась с Орфео, как с диким зверем, обманув его доверие, чтобы запереть в камере пыток и сбежать. Но он отнюдь не безмозглое животное. Его водянистый, разумный взгляд осмысленно смотрел на меня.

– Я… я испугалась.

Орфео издал низкое, серьезное рычание. И очень грустное. Алхимики, давшие нечисти жизнь, не посчитали нужным пришить ему язык. Однако и без слов, по тону голоса я поняла всю невыразимую печаль его жалобы.