Двор Чудес

– Тьма милостива! С помощью королевских оруженосцев полиция наконец-то одолеет преступницу! – воскликнул он.

Слова подтвердили мою догадку: генерал-лейтенант надеялся, что наше вмешательство позволит ему с честью выполнить приказ, с которым он до сих пор не справился.

– Помогите нам, а мы поможем вам, – начала я, воспользовавшись его растерянностью. – Расскажите все, что знаете о повелительнице. Как давно она ступила на тропу войны? И как ее ведет?

Словно под гнетом моих вопросов плечи мужчины ссутулились. Он поежился под бархатным плащом и налил себе новую чашку кофе, чтобы взбодриться.

– Первые слухи о Даме Чудес появились летом. Источник мы не смогли обнаружить. Площади и улицы не переставали жужжать кривотолками, вслед за которыми участились и ожесточились нападения упырей. Раньше мерзость действовала поодиночке или небольшими группами, но теперь целые полчища нечисти выбираются по ночам из канализаций и подземных каменоломен, там же скрываются днем.

Л’Эский вздохнул:

– Каждую ночь для охраны официальных зданий государства и Факультета требуются все силы полиции. Настолько, что районы проживания простолюдинов остаются в полной власти монстров, которые, уничтожив все живое, возвращаются в свои логова. Каждая из непредвиденных атак приводит к страшной резне. И это еще не все: они забирают запасы муки и зерна, хлеба и вина. Любые съестные продукты, которые встречаются им на пути.

Сурадж нахмурил густые брови:

– Странно… Насколько я знаю, упыри – это некрофаги и питаются исключительно человеческими останками.

– С тех пор как появилась Дама, их прожорливость не ведает границ! Чудовища… эволюционировали. Из падальщиков они превратились в агрессивных хищников. Ненасытность нечисти опустошает все вокруг!

Пришло время признаться в невежестве:

– Простите, месье, я ничего не знаю об упырях и никогда в жизни не видела их. Думала, это просто дикие звери.

– Звери? Не совсем. Они рождаются не от животных. Известно, что мерзость формируется прямо в недрах Земли, путем спонтанного размножения с помощью Тьмы.

Я замолчала, вспомнив слова Монфокона о том, что упыри – это дети Тьмы, отличные от вампиров.

В моих жилах тоже текло немного Тьмы с тех пор, как я пригубила «Глоток Короля» – несколько миллилитров насыщенной тьмагны. Пятой жидкости, которую признал Факультет, более темной, чем черная желчь. Субстанции, о которой, по большому счету, ничего не известно.

– Вы говорите, что упыри эволюционировали, – вступил в разговор Сурадж. – До такой степени, чтобы подбросить памфлет в усыпальницу Короля и поджечь виселицу Монфокона?

Л’Эский побледнел.

– Конечно, нет, – признался он. – Упыри не умеют обращаться с инструментами хотя бы потому, что не имеют больших пальцев.

Перед глазами мелькнули сосуды с обрубками из кабинета Монфокона. Действительно, у тех «рук» было всего четыре пальца, как на лапах животных.

– Повелительница упырей, кем бы она ни была, скорее всего, имеет влиятельных сторонников, – проскрипел Л’Эский. – До ее вчерашнего послания мы не знали, что она – вампир. Возможно, Дама – не единственная бессмертная при Дворе Чудес…

Я обменялась тяжелыми взглядами с Эленаис и Сураджем. Приехав в столицу, мы рассчитывали на борьбу с одним вампиром, но если их несколько, как предположил Л’Эский, это меняло всю картину!

– С чего вы взяли, что во Дворе Чудес есть другие вампиры? – нетерпеливо выпалила Эленаис, плохо маскируя раздражение.

– Кровавые нападения упырей всегда заканчиваются их последующим исчезновением.

– Вы говорили, что монстры сжирают нищих на месте… – оборвала девушка.

– Несчастные, попавшие под их клыки, не исчезают полностью. Мерзости оставляют недоеденные останки. Похоже, они хватают и живую добычу, чтобы унести под землю.

Белый как лист Л’Эский тяжело сглотнул.

– Одна мысль все же не дает мне покоя. Я даже лишился сна… Что, если во Дворе Чудес живет огромная популяция незаконных вампиров, которых исчезнувшие жертвы кормят своей кровью?

– Насколько огромная? – осведомился Сурадж.

– Трудно сказать, потому что ни одному полицейскому еще не удалось спуститься во Двор Чудес.

– Тогда я переформулирую вопрос: сколько жертв исчезло бесследно?

Л’Эский сгорбился еще больше, будто этот вопрос добил его.

– Перепись, которую ежемесячно проводит гематический Факультет Парижа, неоспорима. С лета исчезли три тысячи парижан.

– Сколько? – Эленаис захлебнулась кофе.

– Врачи Факультета ведут чрезвычайно скрупулезный подсчет простолюдинов, у которых каждый месяц берут кровь для десятины, – продолжал Л’Эский. – Три тысячи из них сегодня числятся пропавшими без вести. Их трупы не опознаны в братских могилах. И это число растет каждую ночь.

Холодный пот заструился по моему позвоночнику. Я все больше и больше понимала, почему Главный Конюший так упорно настаивал на том, чтобы секрет Дамы не попал в руки Нетленного. Власть над упырями давала неограниченные возможности: за последние шесть месяцев десятки незаконных вампиров, возможно, безнаказанно питались жертвами в недрах Парижа!