Двор Хаоса

Он снова остановился и опустил голову, затем тряхнул гривой и упал на передние колени. Камень Правосудия свисал с его витого золотистого рога. Кончик его рога почти касался лица того, перед которым он опустился на колени.

Я вдруг увидел перед своим мысленным взором лицо отца в небесах, и его слова вернулись ко мне: «С моим уходом проблема наследования переходит к вам… У меня нет иного выбора, кроме как оставить это на роге Единорога.»

По группе пробежал ропот, и я понял, что эта мысль, должно быть, пришла в голову и другим. Единорог, однако, не шелохнулся при этом беспокойстве, а остался мягкой белой статуей, казалось, даже не дышавшей.

Рэндом протянул руку вперед и снял Камень с его рога. До меня донесся его шепот:

— Благодарю тебя, — сказал он.

Джулиан вынул свой меч из ножен и, опустившись на колени, положил его к ногам Рэндома. Затем Блейз, Бенедикт, Каин, Фиона и Льювилла. Я подошел и присоединился к ним. Так же поступил и мой сын.

Долгое время Рэндом стоял молча.

— Я принимаю вашу присягу, — наконец, сказал он. — А теперь вставайте, все вы.

Когда мы поднялись, Единорог повернулся и стремглав унесся по склону вниз, в несколько мгновений скрылся из виду.

— Я никак не ожидал, что произойдет что-нибудь подобное, — проговорил Рэндом, все еще держа Камень на уровне глаз. — Корвин, ты можешь взять эту штуку и остановить ту грозу?

— Он теперь твой, — ответил я. — И я не знаю, насколько обширно это волнение. Мне приходит в голову, что в своем нынешнем состоянии я не смогу продержаться достаточно долго, чтобы сохранить нас всех в безопасности. Я думаю, что это должно стать твоим первым актом царствования.

— Тогда тебе придется показать, как с ним работать. Я думал, что для осуществления настройки нужен Лабиринт.

— Думаю, что нет. Бранд указывал, что личность, уже настроенная, может настроить другую. Я с тех пор немного поразмыслил над этим и считаю, что знаю, как к этому подойти. Давай отойдем куда-нибудь в сторонку.

— Ладно. Пошли.

В его голосе и осанке уже появилось что-то новое. Неожиданная роль, кажется, немедленно начала совершать свои изменения. Я гадал, каким королем и королевой станут он и Виала. Слишком много. Мой мозг чувствовал себя разъединившимся. Слишком многое случилось слишком недавно. Я не мог вместить все последние события в один кусок мышления. Я просто хотел уползти куда-нибудь и спать круглые сутки. Вместо этого я последовал за ним, к месту, где все еще тлел небольшой костер.

Он разворошил угли и подбросил в него дюжину палок. Затем уселся поближе к нему и кивнул мне. Я подошел к нему и сел рядом.

— Насчет этого королевского дела, — сказал он. — Что мне делать, оно застало меня совершенно неподготовленным.

— Делать? Вероятно, очень хорошую работу.

— Как ты думаешь, было очень много недовольных?

— Если и были, то не проявились. Ты был хорошим выбором, Рэндом. В последнее время столько всего произошло… Отец в самом деле служил нам каменной стеной, может быть, больше, чем было благом для нас. Трон явно не сахар. У тебя впереди немало тяжелых трудов. Я думаю, многие пришли к пониманию этого.

— А ты сам?

— Я хотел его только из-за Эрика. Я то время я не понимал этого, но это правда. Он был выигранной фишкой в игре, в которую мы играли. Целью вендетты, в самом деле. И я убил бы его ради него. Теперь я рад, что он нашел другой способ умереть, у нас с ним было больше сходства, чем различий. Это я тоже понял лишь много позже. Но после его смерти я все время находил причины, чтобы не занимать трона. Наконец, до меня дошло, что он был тем, что я действительно не хотел. Нет. Ты желанен на нем. Правь хорошо, брат. Я уверен, что так будет.

— Если Амбер еще существует, — сказал он спустя некоторое время. — Ладно. Давай займемся этим делом с Камнем. А то гроза, кажется, подходит неудобно близко.

Я кивнул и взял Камень из его пальцев. Я держал его за цепь, с огнем костра позади него. Свет проходил сквозь него. Его внутренности казались четкими.

— Нагнись поближе и гляди в Камень вместе со мной, — указал я.

Он сделал это. Пока мы оба всматривались в Камень, я велел ему:

— Думай о Лабиринте.

И сам стал думать, стараясь вызвать в памяти его петли и витки, его бледные пылающие линии. Я, казалось, заметил легкий изъян неподалеку от центра Камня. Я рассматривал его, думая о поворотах, изгибах, вуалях… Я вообразил ток, лившийся через меня каждый раз, когда я пробовал пройти этим сложным путем.

Несовершенство в Камне стало более отчетливым. Я наложил на него свою волю, вызывая его во всей своей полноте, четкости, когда это произошло, ко мне пришло знакомое ощущение. Это было то, которое пришло ко мне в тот день, когда я сам настраивался на Камень. Я лишь надеялся, что я был достаточно силен, чтобы еще раз пройти это испытание.

Я протянул руку и схватил Рэндома за плечо.

— Что ты видишь? — спросил я его.

— Что-то вроде Лабиринта, только он кажется трехмерным. Он находится на дне красного моря.

— Тогда идем со мной, — сказал я. — Мы должны войти в него.