Двор. Книга 1

Произнеся заключительные слова, товарищ Дегтярь громко захлопал, вытянув руки в сторону зала, Ефим Граник сложил ладони рупором и закричал «браво! браво!», но тут же его голос перекрыло могучее, как будто люди шли в атаку, «ура!».

Когда овация пошла на спад, Клава Ивановна сообщила, что поступило предложение направить приветствие в Москву, Кремль, товарищу Сталину. Последние слова покрыл новый взрыв аплодисментов, но эти слова можно было вообще не произносить, потому что они прозвучали в душе у каждого еще до того, как мадам Малая открыла рот, чтобы произнести их вслух.

Аплодисменты означали полное одобрение новой Конституции и предложения насчет телеграммы. В связи с этим появилась возможность перейти к следующему пункту повестки дня: вопросы и выступления по докладу. Что касается вопросов, объяснила Клава Ивановна, они могут быть самые разные, так как Конституция охватывает все стороны международной и внутренней жизни СССР.

Первый поднялся для вопроса Ефим Граник, и хотя ничего особенно смешного в этом не было, люди смеялись, потому что заранее предвидели: первый вопрос будет у Ефима Граника.

— Товарищ докладчик, новая Конституция, а также закон разрешают единоличникам и колхозникам держать как свою корову, так домашнюю птицу. Для этого у них имеются разные помещения — сарай, курятник, хлев и другие. А я имею право держать свою корову? Если да, кто должен обеспечить меня хлевом?

Иона Овсеич выждал полминуты и, убедясь, что вопрос изложен полностью, пожал плечами:

— А зачем тебе жить в хлеву? У тебя есть солнечная комната и прихожая.

Люди весело переглянулись, а Ланда сказал, что он, как врач, не дает соседу санкцию на проживание в хлеву.

— Я не про себя говорю, — возмутился Граник, — я говорю про свою корову.

— Мы не знали, что у тебя есть корова, — удивился Иона Овсеич. — А в финотделе она зарегистрирована? Или ты будешь пить даром молоко, а налоги пусть платят другие?

— Ефим не дурак, — подмигнул Степа, — корова хочет давать молоко, пусть платит налоги.

— Но он же записал корову на свое имя, — возразил Иона Овсеич.

— Что за глупости! — опять возмутился Граник. — Как я могу платить налоги за корову, которой у меня нет.

Иона Овсеич наклонил голову и прищурил правый глаз:

— А зачем же тебе хлев для коровы, которой у тебя нет?

— Ладно, — сказала мадам Малая, — садись, Граник, на место и не выскакивай со своими глупостями. Купишь себе корову — построим для нее гараж на чердаке. Товарищи, у кого еще вопросы? Если такие вопросы, как у Граника, лучше не задавать.

На это предупреждение Степа Хомицкий возразил, что трубу, когда хочешь узнать, где она забилась, надо сперва простукать, продрать проволокой или посмотреть на свет. Так и вопрос: надо сначала вытащить его на свет, а тогда будет видно, глупый он или умный.

Сравнение было очень удачное, люди одобрили, послышалось веселое оживление, но Клава Ивановна одернула и напомнила, что здесь идет серьезная работа, а не вечер развлечений.

Граник сделал Степе воздушный поцелуй, однако в этот раз никто не обратил внимания, ибо каждый хорошо понимал: смех, который мешает делу, это уже не смех, а что-то другое.

Слово взял доктор Ланда.

— Товарищи, — сказал он, — если сравнить, как была организована медицина у нас в Одессе до революции и в настоящее время, то традиционные противопоставления день и ночь, земля и небо, черное и белое ровным счетом ничего не скажут нам. Здесь нужны факты и цифры, цифры и факты. Вы знаете, я работаю по кожным болезням и другим, дерматолог-венеролог, как принято говорить среди специалистов. В связи с этим могу с полной ответственностью заявить: если бы я сказал, что некоторые болезни сократились в пять раз, то вы имеете законное право умножить это число еще на три, а в некоторых случаях и на все пять. Если же взять данные в процентном отношении, то мы получим такие мизерные цифры, что их днем под микроскопом не увидишь, а микроскоп такая вещь, что на площади величиной с обыкновенную копейку можно увидеть одним глазом миллион микробов сразу. — Люди ахнули, доктор Ланда немного подождал и повторил: — Да, миллион. И удивляться здесь не надо, ибо за годы советской власти наука сделала такие успехи, что миллион в данном случае нас уже не устраивает — нужно десять миллионов, сто миллионов!

Люди опять ахнули, доктор Ланда собрался привести новые примеры из области медицины, но его перебил Иона Овсеич:

— Доктор Ланда, уточните людям, как и почему вы отказались от частной практики.

— Почему я отказался от частной практики? — машинально повторил доктор.

— Да, — сказал Дегтярь, — со стороны можно подумать, что отказ произошел из-за крутого сокращения клиентов по вашей специальности, а не по собственному желанию.