Двор. Книга 1

Под утро у Полины Исаевны началась аритмия в сердце, Иона Овсеич предложил вызвать скорую помощь, но она категорически отказалась и бросила упрек: если ему так надоели ее болячки, что он хочет навсегда засадить ее в больницу, лучше пусть откровенно скажет, и сию минуту, как ей ни плохо, она подымется и уйдет, и пусть устраивает свою жизнь с другой — молодой и здоровой.

— Поля, — сказал он тихо, — оставь свои провокации. Никто не посылает тебя в больницу; кроме того, больница — это хорошие доктора, забота, надлежащий уход, и не надо строить пугала. За границей люди платят бешеные деньги, чтобы попасть в больницу, бедному человеку вообще недоступно, а здесь ты даешь себе волю капризничать, как старая барыня.

Полина Исаевна заплакала, он вытер ей глаза краем простыни, она немножко успокоилась и велела ему идти на работу, а то опоздает, не дай бог, и люди будут показывать пальцем.

Днем у Полины Исаевны был сердечный припадок, Клава Ивановна вызвала карету. Доктор внимательно осмотрел больную, сделал укол камфары и пообещал еще сорок лет жизни, если хорошо питаться, блюсти режим и не принимать близко к сердцу всякие пустяки. А лучше всего, конечно, туббольница на улице Белинского: за окном — море, сад, каштаны, дуб, акация, птички щебечут, петухи кричат, словом, рай.

Больная сказала, она не хочет в рай, она хочет, как все люди: у себя дома.

Прямо с фабрики Дегтярь зашел к мадам Малой. Она сообщила, что приезжала скорая помощь, оказалось, он уже знает, звонил домой, Полина чувствует себя значительно лучше, и нет оснований для особой тревоги. А теперь главное, насчет Граника: он опять бросил работу и надеется, авось, не заметят, пройдут мимо. Надо установить строгий контроль и каждый день теребить, иначе он пойдет по наклонной и трудно предвидеть, какие могут быть последствия. Точнее, вполне можно предвидеть, что последствия будут самые плачевные.

Клава Ивановна сказала, с Граником дело ясное, будем теребить. А как быть с Орловой? Есть данные, что к ней опять ходят клиенты.

— Малая, — погрозил пальцем Иона Овсеич, — за свои слова надо отвечать. Откуда у тебя данные?

— От Дины Варгафтик: она уже несколько раз видела из своего окна.

— Кто еще может подтвердить?

— Настя. Если надо будет, Тося Хомицкая тоже скажет пару слов.

— А откуда они взяли, что это клиенты? Женщина, в таком возрасте, как Орлова, может пригласить к себе домой мужчину, это еще не преступление.

— Дегтярь, — Клава Ивановна крепко сжала губы, — ты хочешь знать в подробностях, что видела из своего окна Дина Варгафтик?

Иона Овсеич сощурил глаза остались узкие щелки, на висках вздулись синюшные вены, и вдруг хлопнул ладонью:

— Значит, рыба уже давно воняет, а мы только сегодня учуяли запах!

— Тебе не угодишь, — вздохнула Клава Ивановна, — то мы чересчур торопимся, то, наоборот, мы головотяпы и ротозеи.

Иона Овсеич задумался, вены на висках набрякли еще сильнее, по краям сделались зеленые, с желтизной, голова поникла, пальцы машинально скребли скатерть, наконец он очнулся, с силой ткнул себя пальцем в сердце и сказал:

— Малая, у меня за всех вас болит здесь. Но это не значит, что Дегтярю можно безнаказанно плевать в душу. Зайди сама к Дине Варгафтик, посиди с ней возле окна и соберите материал, как следует, чтобы можно было трахнуть раз и навсегда.

Дома Иона Овсеич застал мирную картину. Полина Исаевна стояла возле печки с Аней Котляр, говорили про Зою, жену Лапидиса, и удивлялись, что Адя продолжает заниматься музыкой, а мама находит откуда-то средства платить учителю. Не меньше удивления вызывало и другое: Зоя, которая последние годы почти не работала и больше времени проводила в больнице, чем дома, теперь имеет силы целый день сидеть в конторе над чертежами и брать еще сверхурочную работу на вечер.

Иона Овсеич пошутил: дать его Полине такой режим — она тоже выздоровеет, как Зоя Лапидис.

Полина Исаевна рассердилась: дурацкие шутки, так можно накликать на собственную голову. Аня сказала, что не верит в наговоры, но, лучше, выбрать другую мишень, чтобы на душе было веселее. Потом она засмеялась, как будто вспомнила что-то забавное, зажала обеими ладонями рот, и Полина Исаевна, на правах больной, потребовала, чтобы ее не волновали и не мучили загадками. Какие загадки, махнула рукой Аня, просто она слышала краем уха, что к Ляле Орловой опять ходят клиенты.

— Аня, — пожурил Иона Овсеич, — я бы на вашем месте не повторял. Если вы уверены, другое дело, но просто повторять чужие сплетни — это нехорошо. И неблагородно.