Двор. Книга 3

— Подожди, не перебивай. Для этого ему нужен свидетель. Этот свидетель — Федя Пушкарь, который притворился, что его нет дома, а на самом деле сидел у себя за стеной и слышал каждое слово.

— Малая…

— Подожди, не перебивай, — повторила Клава Ивановна. — Пушкарь, как я думаю, ему не откажет. Получается, последнее слово за Малой: как скажет Малая, так и будет. Так вот, я тебя спрашиваю: что же должна сказать Малая, которая не подслушивала из-за стены, как Федя Пушкарь, а сидела в комнате у твоего сына Зиновия и заклинала тебя, чтобы ты закрыл свой грязный рот? Ты помнишь, что ты кричал, или тебе напомнить?

Чеперуха сказал, он успел уже выпить на радостях за доктора Ланду, а когда мадам Малая пришла, он выпил еще стопку, и у него все вылетело из головы.

— Так вот, биндюжник, — Клава Ивановна подняла руку, но тут же опустила, видно, не было сил держать, — я повторю тебе, как ты орал на весь двор, так что слышно было не только в нашем Авчинниковском переулке, а слышно было на Троицкой и Бебеля, что партия руководит, а расстреливать — это работа НКВД, и для этого партия их поставила! В твоей голове все перекрутилось так, как будто самое главное то, что случилось с Малой, которую повезли в больницу, а могли повезти на цвинтар.

— Малая, — Иона стал мять в руках картуз, слышно было, как хряснул козырек, — пусть меня выкрутит, как этот картуз, если повторится еще раз! Честное благородное слово…

— О, — перебила Клава Ивановна, — я слышу голос Фимы Граника, он тоже всегда давал честное благородное слово, когда попадал в нужник, а выхода не было.

— Малая, — повторял свое Иона, — даю тебе честное благородное слово, собственными руками повесь Чеперухе на язык замок, а ключ забрось в море, чтобы никто не мог найти.

— Нет, — решительно отрезала мадам Малая, — ты опять хочешь переложить на кого-то свою ответственность, а я хочу, чтобы ты сам повесил замок себе на язык, и не надо забрасывать ключи в море, а пусть всегда будут на виду, чтобы весь двор, все жильцы и соседи видели своими глазами: Чеперуха обещал — Чеперуха сделал! А сейчас позови няню и скажи, что я могу, пока ты здесь, перейти в палату. Я пойду своими ногами, а ты будешь, на всякий случай, идти рядом и страховать.

Чеперуха покачал головой:

— Малая, а вдруг тебе опять сделается плохо? Если у человека один раз было плохо с головой, где гарантия, что не повторится опять?

— Ладно, — Клава Ивановна приподнялась, немного кружилась голова, — я вижу, Иона, из тебя получился бы неплохой доктор. Приведи няню, ты возьмешь меня на руки, а она принесет вещи. Не стой как заколдованный. Делай, как я сказала.

Пришла няня, собрала вещи, Иона взял на руки Клаву Ивановну, удивился, какая легкая на вес, как будто школьница, не хватает только формы и пионерского галстука, и так втроем пошли через весь коридор в палату. Больные смотрели вдогонку, говорили про Иону, какой заботливый муж и настоящий друг, теперь такого днем с огнем не найдешь.

— Слышишь, — сказала мадам Малая Ионе, — что про тебя думают люди. Как легко бывает ошибиться, когда видишь человека только с хорошей стороны.

Койка, которая досталась мадам Малой, оказалась очень удачная, у самого окна, которое выходило на Троицкую улицу. Клава Ивановна попросила няню, чтобы принесла еще одну подушку, голова будет лежать выше и можно будет все время через окно видеть улицу. Няня ответила, что, во-первых, сегодня уже поздно, а во-вторых, на подушки в больнице дефицит.

— Малая, — встрял в разговор Иона, — дай только команду, и Чеперуха принесет дюжину подушек, чтобы с того света позавидовала сама царица Катерина.

Няня весело засмеялась, как будто очень смешно, а мадам Малая подождала, пока та закончит смеяться, и сказала:

— Что сегодня уже поздно, это просто отговорки. А что на подушки в больнице дефицит, это фальшивые отговорки и поклеп. Пришлите ко мне утром сестру-хозяйку, я сама поговорю с ней.

Няня пожала плечами и объяснила, что на самом деле есть свободная подушка, которая была под покойницей, и если больная согласна, она сейчас принесет, только чистых наволочек больше нет, надо ждать до завтра, а пока подушку можно положить под простыню или, если больной больше нравится, под матрац, где голова.

Мадам Малая велела няне, пусть принесет подушку, какая есть. Подушка сильно слежалась, Иона стал взбивать с такой силой, что, казалось, весь пух вылетит, задвинул под матрац, все равно было низко, пришлось сложить валиком, теперь получилось очень удачно: достаточно было повернуть голову, и Клава Ивановна могла видеть в окно весь тротуар напротив и даже хороший кусок мостовой.

— Ну, Малая, — Иона развел руками, — с местом тебе так повезло, что лучше даже мечтать нельзя.

— Ципун тебе на язык! — сказала Клава Ивановна. Старый Чеперуха схватился за голову, только сейчас сообразил, какую допустил оплошность, как будто чужое несчастье может быть для кого-то удачей, но тут же получил неожиданную поддержку от женщины, которая лежала по соседству с мадам Малой: