Двор Красного монарха: История восхождения Сталина к власти

Иосиф Виссарионович вновь оказался прав. Многочисленные переименования выполнили задачу. Во время ликвидации кулачества Максим Горький выплеснул всю свою давнюю ненависть к «отсталым» крестьянам в знаменитой статье в «Правде» под заголовком «Если враг не сдается, его уничтожают». Горький ездил по концентрационным лагерям и восхищался их воспитательной функцией. Максим Горький поддерживал грандиозные стройки, на которых трудились сталинские рабы. Во время поездки на Беломорканал Горький поздравил Генриха Ягоду. Он заявил, что грубые чекисты, наверное, даже не понимают, какое великое дело делают!

Ягода, начальник тайной полиции СССР, во всем старался подражать Хозяину. По словам Надежды Мандельштам, первое поколение молодых чекистов отличалось изысканным вкусом и слабостью к литературе. «Чекисты были авангардом нового народа», – писала она.

Руководил этим авангардом тридцатидевятилетний Ягода. Он влюбился в невестку Максима Горького, Тимошу, молодую, очень красивую, простую и веселую жену Максима Пешкова.

Генрих Ягода был сыном ювелира. В молодости он изучал статистику и аптекарское дело. Ягода, настоящее имя которого было Энох, вступил в большевистскую партию в 1907 году. Он тоже был из Нижнего Новгорода. Это стало его визитной карточкой. Анна Ларина считала, что Ягода по своему развитию значительно превосходил своих помощников. Ягода быстро стал развращенным карьеристом, но он никогда не был человеком Сталина. Он разделял взгляды правых, однако в 1929 году переметнулся на сторону власти.

Величайшим достижением чекиста Ягоды, которое горячо одобрял и поддерживал Сталин, было создание трудовых лагерей. Огромная империя ГУЛАГа обеспечивала сталинскую индустриализацию необходимой рабской рабочей силой.

Генрих Ягода был хитрым мужчиной невысокого роста. Ему еще не стукнуло и сорока, а он уже начал лысеть. Ягода всегда ходил в форме, любил французские вина и сексуальные игрушки.

Он был из числа тех массовых убийц, у которых пальцы позеленели от работы в саду. Главный чекист Советской России любил хвалиться, что на его огромной даче благоухают две тысячи орхидей и роз. Ягода часто бывал в гостях у Горького, ухаживал за Тимошей и дарил ей букеты.

Когда Максима Горького назначили главой Союза писателей, он посоветовал Сталину упразднить РАПП. В апреле 1932 года эта организация была распущена, к восторгу писателей и поэтов. Литераторы искренне надеялись на то, что теперь их положение улучшится. Вскоре пятьдесят из них получили приглашения в особняк Горького.

Повертев в руках перочинный ножик, рукоятка которого была украшена маленькими жемчужинами, Сталин неожиданно нахмурился. От его прежней веселости не осталось и следа. Он заявил суровым голосом, в котором явственно слышались стальные нотки: «Художник должен правдиво изображать жизнь. Если он изображает нашу жизнь правдиво, то он не может не показать ее продвижения к социализму. Это есть и будет социалистический реализм». Другими словами, писатели, по мнению вождя, должны описывать жизнь такой, какой она должна быть, а не такой, какой она есть на самом деле. Литературные произведения становились таким образом панегириками утопическому будущему.

Затем в разговоре партийных руководителей с писателями появился элемент фарса. Его источником, как всегда непроизвольно, стал Ворошилов.

– Вы должны производить нужный нам товар, – продолжил свои наставления Сталин. – Еще больше, чем машины, танки и аэропланы, нам нужны человеческие души.

Простак Климент Ворошилов воспринял слова вождя дословно. Он прервал его и горячо возразил, что танки тоже очень важны.

– Писатели, – провозгласил Иосиф Виссарионович, – являются инженерами человеческих душ.

Произнеся эту поразительную по своей дерзости и откровенности фразу, вождь показал пальцем на сидевших рядом с ним писателей.

– Я? Почему я? – испугался ближайший из них. – Я же не спорю.

– Что хорошего в том, чтобы просто не спорить? – вновь вмешался в разговор Ворошилов. – Вы должны выполнять указания партии.

К этому моменту у части собравшихся закружились головы от вина Горького и аромата открывавшейся перед ними власти. Сталин попросил снова наполнить бокалы. Писатели чокнулись со Сталиным.

– Давайте выпьем за здоровье товарища Сталина! – громко крикнул поэт Луговской.

Внезапно писатель Никифоров вскочил на ноги и заявил:

– Я сыт по горло всем этим! Мы пили за здоровье товарища Сталина один миллион сто сорок семь тысяч раз. Наверное, он уже и сам сыт этим по горло…

В столовой повисла тяжелая тишина. Напряжение разрядил Сталин. Он пожал смельчаку руку и поблагодарил его: «Спасибо, товарищ Никифоров, спасибо. Вы правы. Я сыт этим по горло».

* * *