Двор Красного монарха: История восхождения Сталина к власти

Сталину нравилось играть роль Отца, который спускается с вершины Олимпа и помогает своему народу. Как-то к вождю обратился учитель Каренков из Казахстана, потерявший работу. «Я приказываю немедленно прекратить преследование учителя Каренкова», – велел Сталин казахским руководителям.

Трудно представить, чтобы Гитлер или даже президент Рузвельт занимались поисками писсуаров, исследованиями мыла или судьбой учителя из маленького провинциального городка.

Туповатый, но добродушный Ворошилов, прочитав статью о разгуле подростковой преступности, подготовил для политбюро записку. Хрущев, Булганин и Ягода, писал он, согласны с тем, что «другого выхода, кроме как ловить маленьких бродят и сажать за решетку, нет… Не понимаю, почему их нельзя расстреливать». Сталин и Молотов немедленно воспользовались подвернувшейся возможностью и добавили в арсенал борьбы против политических оппонентов еще одно грозное оружие. Политбюро приняло постановление, по которому детей с двенадцати лет можно казнить.

* * *

Очередные ошибки уже провинившихся друзей и разговоры о злых детях-преступниках сильно испортили Сталину отдых в Сочи. Авель Енукидзе не внял предупреждениям и продолжал обсуждать политические вопросы со своим старым другом, Серго Орджоникидзе. Сталину казалось, что с Енукидзе он расправился окончательно. Сейчас вождь никак не мог понять, как с Авелем кто-то еще мог продолжать дружить. Недоверие вождя к Серго росло. Он поделился сомнениями со старым другом Орджоникидзе, Лазарем Кагановичем.

«Странно, что Серго продолжает дружить с Енукидзе», – недоумевал Иосиф Виссарионович. Ему казалось, что Енукидзе вообще больше не существует. Вождь распорядился убрать его и из санатория. «Дядю» Авеля и его «заговорщиков» Сталин называл теперь не иначе как «отребьем». Старых же большевиков, все больше вызывающих у вождя раздражение и злобу, он величал любимыми эпитетами Ленина – «старые пердуны». Каганович понял, что Сталин не намерен прощать Енукидзе, и перевел его в Харьков.

Не все в порядке было у вождя и в семье. Его беспокоил сын Василий. Мальчику исполнилось уже четырнадцать лет. Чем больше абсолютной власти получал Сталин, тем распущеннее и наглее становился Василий. Этот мини-Сталин старался во всем подражать своим охранникам-чекистам. Начал с разоблачения жен учителей. «Отец, я уже просил коменданта удалить жену учителя, но он отказался», – жаловался он. Измученный капризами сына Сталина комендант Зубалов писал, что Светлана учится хорошо, а Вася – плохо, и называл его лентяем. Учителя звонили Каролине Тиль и спрашивали, что делать с Василием Сталиным. Он прогуливал уроки и часто заявлял, что «товарищ Сталин» не велел ему заниматься у определенных учителей – естественно, у тех, кто был с Васей строг и требователен. 9 сентября 1935 года Ефимов испуганно доложил Хозяину, что Василий написал о себе: «Вася Сталин, родился в марте 1921 года, умер в 1935». Для семьи Сталина самоубийство не было отвлеченным понятием. К тому же этот способ ухода в мир иной пользовался у большевиков большой популярностью. Когда Сталин принялся за чистку партии, его противники не нашли ничего лучше, как совершать самоубийства. Это выводило вождя из себя. Самоубийства партийцев он гневно называл способом «плюнуть партии в глаза».

Вскоре Василий поступил в артиллерийское училище вместе с детьми других вождей, включая Степана Микояна. Один из педагогов тоже жаловался Сталину, что Василий угрожает покончить с жизнью.

«Я получил ваше письмо о выкрутасах Василия, – написал Сталин В. В. Мартышину. – Отвечаю так поздно, потому что был сильно занят. Василий – избалованный мальчишка со средними способностями, дикарь, не всегда честный. Он часто прибегает к шантажу, со слабыми ведет себя нагло. Его избаловали многочисленные покровители, которые при каждом удобном и неудобном случае напоминают ему, что он сын Сталина. Я очень рад, что ему достался хороший учитель и что вы обращаетесь с ним так же, как с другими детьми, и требуете, чтобы он подчинялся требованиям школьной дисциплины. Стать совсем безнадежным Василию не позволяют только такие учителя, как вы, которые не дают спуску этому капризному отпрыску. Я советую вам быть с Василием построже. Не бойтесь угроз этого избалованного мальчишки. Не верьте, что он совершит самоубийство. Я на вашей стороне и всегда готов вас поддержать…»