Двор Крыльев и Гибели (ЛП)

Ужасное разрешение, если не признание, что она все еще доверяет мне достаточно, чтобы сначала проявить внимание к нуждам Элейн. Рис приподнял подбородок в молчаливом приказании Кассиану уйти, и я последовала за ними, сказав напоследок:

— Мне жаль, Нэста.

Она не ответила, неподвижно сидя в кресле со своей книгой, и просто проигнорировала нас. Даже пощечина была бы лучше этого.

Когда я посмотрела вперед, то обнаружила, что Кассиан тоже смотрит на Нэсту.

Почему никто до сих пор не упомянул, что глаза Кассиана сияли, когда он смотрел на мою сестру?

С грустью. И тоской.

Солнечный свет заливал комнату.

Все шторы раздвинуты так широко, насколько это возможно, чтобы впустить как можно больше солнца.

Как будто даже намек на тьму был неприемлем. Как если бы ее прогоняли. И Элейн сидела спиной к нам на небольшом стульчике у самого освещенного окна.

И если молчание Нэсты была умиротворенной, перед тем как мы нашли ее, то молчание Элейн было... глухим. Пустым.

Ее волосы были распущены — даже не расчесаны. Я не могу вспомнить, когда я видела их не заплетенными. На ней был шелковое платье цвета белой луны.

Она не обернулась, не заговорила, и даже не вздрогнула, когда мы вошли.

Ее слишком тонкие руки покоились на стуле. И железное обручальное кольцо все еще было на ее пальце.

Ее кожа была такой бледной, как свежий снег, в резком свете.

И я поняла, что цвет смерти, печали — белый. Отсутствие цвета. Или жизни.

Я оставила Кассиана и Риса за дверью.

Ярость Нэсты была куда лучше этой... оболочки. Этой пустоты.

У меня перехватило дыхание, когда я обошла ее стул. Она тупо уставилась на город внизу.

Потом я увидела впалые щеки, обескровленные губы, карие глаза, которые когда-то казались богатыми и теплыми, а теперь — совершенно унылыми. Как сильная грязь.

Она только посмотрела на меня, когда я мягко сказала:

— Элейн?

Я осмелилась взять ее за руку. И не осмелилась подойти слишком близко.

Я сделала это. Я навлекла это на них –

— Я вернулась, — добавила я немного вяло.

Бесполезно. Она сказала лишь пару слов:

— Я хочу домой.

Я закрыла глаза, грудь невыносимо сжалась.

— Я знаю.

— Он будет искать меня, — прошептала она.

— Я знаю, — снова сказала я.

Не Люсьен — она о нем вообще не говорила.

— Мы должны были пожениться на следующей неделе.

Я положила ладонь на грудь, будто это остановит треск внутри меня.

— Мне жаль.

Ничего. Даже проблеска эмоции.

— Все продолжают повторять это, — она коснулась кольца на своем пальце. — Но это ведь ничего не исправит?

Я не могла вдохнуть. Я не могла — я не могла дышать, смотря на это сломленное, израненное существо, которое когда-то было моей сестрой. То, что я отняла у нее, что я забрала у нее –

Рис был уже здесь, скользнув рукой вокруг моей талии.

— Мы можем тебе чем-нибудь помочь, Элейн?

Он говорил с такой мягкостью, что я едва могла вынести это.

— Я хочу домой, — повторила она.

Я не смогу спросить ее о Люсьене. Не сейчас. Еще нет.

Я развернулась, полностью готовая сбежать и распасться на кусочки в другой комнате, другой части Дома. Но Люсьен стоял в дверном проеме.

И по опустошенности его лица я поняла, что она слышал каждое слово. Видел, слышал и чувствовал исходящую от нее пустоту и отчаяние.

Элейн всегда была нежной и милой — и я считала, что в этом ее сила. Лучшая сила. Видеть всю жестокость мира и выбирать, снова и снова, любовь, доброту. Она всегда была полна света.

Возможно, именно поэтому она отвешивала все шторы. Чтобы заполнить пустоту в том месте, где раньше был весь этот свет.

И теперь там ничего не осталось.

ГЛАВА

16

Рисанд молча повел Люсьена в спальню, которую ему выделили в противоположном конце Дома Ветра. Мы с Кассианом шли позади и молчали до тех пор, пока мой мейт не открыл черные двери, ведущие в солнечную гостиную, вырезанную из еще более красного камня. За чередой окон текла городская жизнь, вид простирался до дальних зазубренных гор и сверкающего моря.

Рис остановился в центре полуночно-синего ковра ручной работы и указал на закрытые двери слева.

— Спальня.

Он лениво махнул рукой в сторону единственной двери на противоположной стене.

— Ванная.

Люсьен осматривал комнату с холодным безразличием. Каковы еще чувства к Элейн, что он планирует делать... Я не решалась спросить.

— Полагаю, тебе нужна одежда, — продолжал Рис, кивнув на грязные куртку и брюки Люсьена, которые он носил всю неделю, пока мы шли по острову. Действительно, на них... в нескольких местах брызги крови.

— Какие-нибудь предпочтения в одежде?

Это привлекло внимание Люсьена, он сдвинулся настолько, чтобы посмотреть на Риса — чтобы заметить нас с Кассианом, прячущихся у двери.

— Какова цена?

— Если ты хочешь сказать, что у тебя нет денег, то не волнуйся — одежда будет бесплатной, — Рис подарил ему улыбку. — Если ты хочешь спросить, является ли это своего рода взяткой... — он пожал плечами. — Ты сын Высшего Лорда. Нехорошо было бы не приютить и не обеспечить тебя одеждой тогда, когда ты в этом нуждаешься.

Люсьен ощетинился.

Прекрати насмехаться над ним, сказала я по связи.

Но это так весело, пришел мурлыкающий ответ.