Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 1

Второй «полковницей» была Екатерина Синицына, также получавшая 900 рублей в год. Несколько ниже них по положению шла надворная советница Екатерина Панаева с жалованием 750 рублей в год.

Должностные полномочия «полковниц» были различными. Ю. Ф. Адлерберг была, по сути, правой рукой Ш. К. Ливен, а задачи Е. Синицыной и Е. Панаевой сводились к ночным дежурствам при кроватке маленького Николая. Судя по воспоминаниям Николая I, ночные дежурства продолжались только в течение года, позже «полковницы» оставались при ребенке лишь днем, ночью же дежурили няньки с одной горничной¹¹⁷.

Значительную роль в воспитании Николая I играла также няня-«англичанка» мисс Лайон (Jane Laon). Как утверждают мемуаристы, она была назначена на должность Екатериной II, и именно мисс Лайон являлась самым близким человеком для мальчика, пока ему не исполнилось семь лет. Она на самом деле дала ему многое. Николай Павлович впоследствии говорил, что ненависть к полякам он унаследовал именно от няни, которая в 1794 г. провела у поляков в заключении семь месяцев. О характере няни дает представление прозвище, данное ей Николаем I, – «няня-львица»¹¹⁸. Шотландка Лайон была дочерью «лепного мастера».

Описывая свою прислугу, Николай I упоминал еще о четырех безымянных горничных «для услуг»¹¹⁹. Следовательно, по воспоминаниям императора, весь его «детский» штат состоял из 11 человек. Император почти не ошибался. В действительности штат лиц, отвечавших за обслуживание и взросление Николая I, составлял 12 человек¹²⁰. Это следует из денежных ведомостей. Правда, в другой части своих детских воспоминаний Николай Павлович расширял круг обслуживающего персонала: «Образ нашей детской жизни был довольно схож с жизнью прочих детей, за исключением этикета, которому тогда придавали необычайную важность. С момента рождения каждого ребенка к нему приставляли английскую бонну, двух дам для ночного дежурства, четырех нянек или горничных, кормилицу, двух камердинеров, двух камер-лакеев, восемь лакеев и восемь истопников»¹²¹.

Великий князь Михаил Павлович

Раннее детство императора прошло в покоях Зимнего дворца. Николай Павлович вспоминал: «Спали мы на железных кроватях, которые были окружены обычной занавеской; занавески эти, также как и покрышки кроватей, были из белого канифаса и держались на железных треугольниках таким образом, чтобы ребенку, стоя в кровати, едва представлялось возможным из нее выглядывать; два громадных валика из белой тафты лежали по обоим концам кроватей. Два волосяных матраса, обтянутые холстом, и третий матрас, обтянутый кожей, составляли саму постель; две подушки, набитые перьями; одеяло летом было из канифаса, а зимой ватное, из белой тафты. Полагался также белый бумажный ночной колпак, которого мы, однако, никогда не надевали, ненавидя его уже в те времена. Ночной костюм, кроме длинной рубашки, наподобие женской, состоял из платья с полудлинными рукавами, застегивавшегося на спине и доходившего до шеи»¹²².

Вид Михайловского дворца

В конце 1800 г. семья Павла I вместе с маленькими детьми перебралась в только что законченный и еще непросохший Михайловский замок. Во дворце спальня великих князей Николая и Михаила располагалась точно над спальней Павла I. В замке было настолько сыро, что эта сырость врезалась в память 4-летнего Николая: «Помню, всюду было очень сыро, и что на подоконники клали свежеиспеченный хлеб, чтобы уменьшить сырость»¹²³. Одновременно с переездом в Михайловский замок, решением Павла I, главным воспитателем великих князей Николая и Михаила Павловичей был назначен Матвей Иванович Ламсдорф, хотя учиться мальчики начали только в 1802 г. Граф Ламсдорф, суровый и строгий до жестокости, стал разительной противоположностью Шарлотте Ливен.

При этом назначении Шарлотта Карловна Ливен не была обойдена или забыта. Еще в 1794 г. ее пожаловали в статс-дамы и наградили орденом Святой Екатерины I степени. Накануне отставки – 22 февраля 1799 г. Павел I возвел ее с потомством в графское достоинство. В день коронации императора Александра I Ш. К. Ливен была награждена драгоценными браслетами с портретами императорской четы, а в 1824 г. – портретом императора с цепью для ношения на шее. В коронацию императора Николая I графиня Ливен была возведена с ее потомством в княжеское достоинство, а в декабре того же года получила титул светлости.

Надо отметить, что Николай I всю жизнь с уважением и любовью относился к своим воспитательницам. Его мать императрица Мария Федоровна была далека от своих детей, поскольку придворный этикет не предполагал их близкого общения с матерью. Когда в 1839 г. Ю. Ф. Адлерберг умерла, Николай I в личном письме к И. Ф. Паскевичу, которого весьма ценил и уважал, сказал: «Лишились мы нашей почтенной генеральши Адлерберг, бывшей моей наставницы, которую я привык любить как родную мать, что меня крайне огорчило»¹²⁴. Наверное, мало кто из нас с такой благодарностью может вспомнить даже первую учительницу.