Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 1

В результате Александр III позволил себе то, на что не решались его предшественники. В 1886 г. было высочайше подписано «Положение об императорской фамилии», согласно которому звание великого князя или великой княгини, соответствующее ему денежное вознаграждение, титул «императорское высочество», принадлежавший ранее всем членам императорской фамилии, отныне присваивался только детям и внукам императора и их женам. Все остальные получали звания князей императорской крови и титул «высочества», а также лишь единовременные субсидии. Конечно, это «Положение» вызвало бурю негодования, но это негодование проявлялось родственниками только у себя дома. Бюджету императорского двора это принесло существенное облегчение, поскольку расходы на содержание всей императорской семьи были значительно сокращены.

Конечно, к своим многочисленным родственникам Александр III относился по-разному. Как и всякий человек. Однако при нем Романовы, несмотря на всю клановость и обилие разных группировок, продолжали оставаться большой, но семьей. Александр III неукоснительно требовал, чтобы вся семья в обязательном порядке собиралась на крестины, свадьбы, похороны и другие важные события. Он считал своим долгом раз в неделю устраивать большой обед для всех родственников. Но император внес и свои новшества в давнюю традицию семейных обедов. Из разговоров за столом было совершенно исключено обсуждение каких-либо общеполитических вопросов¹⁹⁵. Этого правила придерживался и сын Александра III – Николай II. Однако после 1904 г. традиция больших семейных обедов прервалась¹⁹⁶. При этом абсолютный запрет на политические разговоры сохранился и для малых семейных застолий.

С некоторыми из родственников император Александр III позволял себе пошутить. Иногда это были весьма сомнительные шутки с точки зрения хорошего тона. Один из мемуаристов упоминал о подобной «шутке» императора со своей троюродной сестрой – принцессой Евгенией Максимилиановной Ольденбургской: «Принцесса почти всегда была одета в костюм-тайер, иногда синего, но чаще светло-серого или бежевого цвета. Этому полумужскому наряду полагалось иметь сзади раскрывающиеся фалды. И вот мы все были свидетелями того, как Александр III, самодержец всероссийский, осторожно подкравшись сзади к принцессе, ни с того ни с сего раскрыл эти фалды и даже, манерно схватив кончиками пальцев, подержал их несколько секунд в таком положении. Спору нет, шутка эта была несколько дурного тона и какая-то чисто мальчишеская; вероятно, то была своего рода реминисценция тех невинных шуток, которые те же персоны шутили между собой лет сорок тому назад, когда они были детьми»¹⁹⁷. Принцесса была, конечно, возмущена подобным мальчишеством российского самодержца.

Видимо, эти семейные шутки встречались и среди других родственников. Так, великая княгиня Ольга Александровна упоминала, что у них была своя шутливая фраза с герцогом Йоркским, сопровождавшая их на протяжении всей жизни. Как-то в юные годы в Дании, где собиралась многочисленная европейская родня, кузен шутя предложил Ольге «пойти покувыркаться с ним на оттоманке». Шутка запомнилась. Став взрослыми, встречаясь и вспоминая молодость, они возвращались и к своим прежним шуткам, и постаревший кузен мог, как в былые дни, шепотом предложить Ольге Александровне «пойти покувыркаться с ним на оттоманке». Их обоих крайне забавляло, что это «непристойное предложение» могли услышать посторонние люди¹⁹⁸.

Александр III глубоко уважал своего дядю – великого князя Михаила Николаевича, достойно представлявшего уходящую николаевскую Россию. Но его жену и детей не любил. Категорически. Межличностные отношения вообще иррациональны, но многие из современников писали о «корректном» антисемитизме Александра III. С. Ю. Витте предполагал, что причиной нерасположения к жене Михаила Николаевича – великой княгине Ольге Федоровне было то, что, «во-первых, великая княгиня Ольга Федоровна не была вполне образцовой супругой, а затем, во-вторых, главным образом потому, что она имела еврейский тип, ибо, как это известно в Бадене, она находилась в довольно близком родстве с одним из еврейских банкиров в Карлсруэ. Этот еврейский тип, а пожалуй, и еврейский характер, в значительной степени перешли и к некоторым из ее детей»¹⁹⁹.

Не любил он и своего будущего зятя, великого князя Александра Михайловича, сына Михаила Николаевича и Ольги Федоровны. С. Ю. Витте упоминал, что у великого князя Александра Михайловича «не только внешний тип еврейский, но что он обладает, кроме того, вообще отрицательными сторонами еврейского характера… Он очень не любил этого великого князя»²⁰⁰. Он согласился на брак своей дочери Ксении Александровны с Александром Михайловичем, только видя искреннюю влюбленность дочери и желая ей счастья.