Подразделения Зимнего дворца являли собой грандиозный хозяйственный механизм, включавший все необходимое для обеспечения жизни. Императорский двор обслуживался многочисленным штатом чиновников и служителей, большая часть которых проживала в непарадных помещениях резиденций. Только в Зимнем дворце к моменту пожара 1837 г. обитали около 3500 человек482, главным образом прислуга.
В результате неоднократных изменений придворных штатов на рубеже XIX–XX вв. общее число должностей придворнослужителей в Петербурге и дворцовых пригородах, а также в Москве составило около трех тысяч: в Придворной Петербургской конторе числились 104 чиновника и 800 человек прислуги в Зимнем и Аничковых дворцах; в Царскосельском дворцовом правлении – 52 чиновника и 300 человек прислуги в Екатерининском и Александровском дворцах; в Петергофском дворцовом правлении – 40 чиновников и 245 человек прислуги в Большом Петергофском дворце, Коттедже, Ферме и Нижнем дворце; в Гатчинском дворцовом правлении – 30 чиновников и 175 человек прислуги в Гатчинском дворце; в Придворно-конюшенной конторе – 57 чиновников и 656 кучеров, конюхов при 97 лошадях; в Московской дворовой конторе – 80 чиновников и 180 человек прислуги в Большом Кремлевском дворце. Итого 2719 человек: чиновников – 363, прислуги – 2356483.
Великий князь Александр Михайлович также в своих воспоминания отмечал, что все императорские резиденции имели около 3000 дворцовых служащих: Зимний дворец обслуживал персонал в 120 человек придворных служителей и лакеев; Александровский и Екатерининский дворцы содержал персонал Царскосельского дворцового управления, достигавший 600 человек; Петергоф и Крымские имения также требовали большого персонала, а главное – значительного количества садовников484.
В центре этого круговорота находилась императорская семья, которую обслуживало множество людей. Значительную часть населения дворца составляла придворная челядь, по терминологии того времени – придвор-нослужители. Как правило, слуги имели специальности или специализации, так или иначе связанные с обслуживанием либо самого дворца, либо императорской семьи. При этом степень влияния любого человека в Зимнем дворце прямо определялась его близостью к монархам.
У дворцовых слуг было достаточно четкое представление о служебных перспективах. Поскольку в николаевской России все было жестко регламентировано, то и для придворных слуг определялся порядок выслуги чинов. В 1827 г. было выработано «Установление классных чинов для придворных официантов и порядок производства в оные» – имелись в виду гоффурьеры, мундшенки, кофешенки и прочие мундкохи. В документе отмечалось, что классные чины дворцовым слугам давались еще в XVIII в., но в «Придворном штате», изданном 18 декабря 1801 г., никому из них «никаких классов не назначено». Николай I дал возможность дворцовым слугам вновь выслуживать чины. Получить классный чин можно было только после десяти лет беспорочной службы при императорских дворцах. Карьерным потолком для гоффурьеров и мундшенков стал IX класс, для всех прочих – XII класс485.
В силу тех или иных причин эти законодательные нормы менялись. В декабре 1839 г. был введен в оборот новый «Порядок производства в чины камердинеров, гоффурьеров, мундшенков, камер-фурьеров и прочих официантов»486. Общий смысл этого документа сводился к дальнейшему ужесточению норм, связанных как с выслугой лет, так и с классами чинов. Однако в России даже при Николае I в принятые законы тут же начинали вносить поправки. Так, уже в сентябре 1840 г. к «Правилу о производстве камердинеров» (от 7 декабря 1839 г. № 12 954) было сделано дополнение «О порядке производства в чины камердинеров»: «Постановить, чтобы камердинеры по выслуге в 7 лет или вообще в официантском звании 10-ти лет производимы были в чин 10 класса, следующие же не далее 8 класса, награждались на общем основании с гражданскими чиновниками 3 разряда». Видимо, поводом к этой поправке стало ходатайство младшего брата царя – великого князя Михаила Павловича, по которому его камердинер Иван Павлов, пребывавший в XII классе, был произведен в X класс487.