Когда цесаревич подрос, ему подарили спаниеля, которого назвали Джой. Видимо, это произошло летом 1914 г., когда цесаревичу исполнилось 10 лет. На множестве фотографий он запечатлен именно с этой собакой. С Джоем охотно играла вся семья. Он сопровождал цесаревича Алексея в ссылку в Тобольск и Екатеринбург в 1917–1918 гг. После расстрела царской семьи летом 1918 г. собака уцелела, ее подобрали и через Дальний Восток вывезли в Англию – Джой доживал свой век в Букингемском дворце.
Были собаки и у императорских дочерей. Так, младшая Анастасия имела японского пекинеса Джемми, которого ей подарила А. Вырубова. Свою вторую собаку – королевского спаниеля, появившегося около 1916 г., она тоже назвала Джемми.
Вторая дочь Николая II – Татьяна воспитывала французского бульдога по имени Ортино. На фотографии он сидит у нее на коленях. Ортино спал в ногах на кровати Татьяны, однако он слишком громко храпел, и его пришлось удалить из спальни, поскольку он мешал старшей дочери Николая II – Ольге, которая делила комнату со своей младшей сестрой. Татьяна имела коллекцию фигурок любимой собаки, вырезанных из горного хрусталя, глаза собачек были сделаны из синих сапфиров, а ошейник изготовлен из золота. Татьяна хранила эти фигурки в своей спальне. Последний раз Ортино видели, когда императорское семейство прибыло в Екатеринбург. Татьяна несла тяжелый чемодан в одной руке, а Ортино – в другой. В настоящее время эти фигурки рассеяны по различным коллекциям. Кроме Ортино у Татьяны был кинг-чалс Джимми, которого ей подарила А. Вырубова.
Таким образом, можно констатировать: каждое из поколений семьи Романовых имело свою историю отношений к собакам, что являлось своеобразной калькой их взгляда и понимания людей, которые окружали трон.
Заключение
С возрастом все отчетливее возникает ощущение стремительно утекающей жизни. Между бесконечным летним днем детства и суетливым взрослым днем есть, безуловно, большая разница. Со временем происходит и переоценка сделанного в этой жизни. И то, что когда-то казалось очень важным и ценным, подчас утрачивает свое значение, а воспринимавшееся как пустяк и проходной эпизод вдруг становится главным. И среди этого главного оказывается очень много из того, что называется повседневной жизнью с ее пустяками, сломанными игрушками, старыми письмами и воспоминаниями.
Как правило, этот многообразный личный мир уходит с каждым человеком, очень быстро забываются значения слов и предметов, и лишь немногое из этой растворяющейся в прошлом повседневности перебирается в жизнь следующих поколений. Это касается всех – и великих, и малых мира сего. Поэтому так трудны и вместе с тем увлекательны попытки вытащить эту ушедшую повседневность в наше настоящее. Возможно, и этот труд, представленный на суд читателя, удался хотя бы отчасти и будет любопытен и полезен всем, интересующимся историей.
Примечания
Том II. Часть III
1
2
3
4
5
6
7
8 Там же. С. 48.
9
10 Сон юности. Воспоминания великой княжны Ольги Николаевны. 1825–1846 // Николай I. Муж. Отец. Император. М., 2000. С. 192.
11 Письма Николая Павловича И. Ф. Паскевичу. 1832–1847 // Николай I. Муж. Отец. Император. С. 463.
12 Там же. С. 508.
13
14 Сон юности. Воспоминания великой княжны Ольги Николаевны. 1825–1846 // Николай I. Муж. Отец. Император. С. 199–200.
15 Там же. С. 200.
16 Секретарь, камердинер (два человека), подкамердинеры на вакансии помощников (два человека), тафельдекер, его помощник, работник или истопник, камер-лакеи (два человека), рейнкнехты (четыре человека), лакеи при парадных комнатах (два человека), фельдшеры и парикмахеры (два человека), истопники (десять человек). При кухне: кухмистер, старший повар, младший повар, поваренные ученики (два человека), хлебник, ученик хлебника. См.: ПСЗРИ. 2-е изд. Т. 10 (1835). № 8015. 1 апреля.
17
1995. С. 263.
18 Великий князь Сергей Александрович: биографические материалы. Кн. 1:
1857–1877. М., 2006. С. 118.
19