Двор Тумана и Ярости

— Котел? Два народа? — Золотоволосая королева играла со своим рубиновым кольцом на пальце. — Наш народ не взывает к Котлу, у нашего народа нет магии. На мой взгляд, есть ваш народ и есть наш народ. И ты сама немногим лучше Детей Благословенных. — Она подняла свою ухоженную бровь. — Что происходит с ними, когда они пересекают Стену? — Она повела головой в сторону Риса, Кассиана и Азриэля. — За ними охотятся? Или их используют и выбрасывают, оставляя их немощно стареть, пока вы остаетесь вечно молодыми? Какая жалость… Как несправедливо, что ты, Разрушительница Проклятья, получила все, о чем эти идиоты, без сомнения, умоляли. Бессмертие, вечная молодость… Что бы сделал Лорд Рисанд, если бы ты старела, пока он оставался прежним?

Рис спокойно произнес:

— Есть ли смысл в ваших вопросах, кроме как желание послушать саму себя?

Она низко усмехнулась и повернулась к старшей королеве, шурша своим желтым платьем. Старуха просто протянула свою морщинистую руку в сторону коробки, находящуюся в тонких пальцах Мор.

— Это то доказательство, о котором мы просили?

«Не делай этого» — простонало мое сердце. «Не показывай им».

Прежде чем Мор успела кивнуть, я произнесла:

— Неужели моя любовь к Высшему Лорду не является достаточным доказательством наших добрых намерений? Неужели присутствие моих сестер здесь ни о чем вам не говорит? На пальце моей сестры надето железное обручальное кольцо, но она все равно стоит с нами.

Элейн, казалось, боролась с желанием спрятать руку за юбкой ее бледного, розово-голубого платья, но все же осталась неподвижна, пока королевы разглядывали ее.

— Я бы сказала, что это является доказательством ее идиотизма, — насмехаясь сказала золотая королева. — Быть помолвленной с человеком, который ненавидит Фэ… и рисковать этим союзом общаясь с вами.

— Не суди то, — Неста прошипела с тихой злобой, — о чем ты ничего не знаешь.

Золотая королева скрестила руки на коленях.

— Гадюка снова шипит, — она подняла свои брови глядя на меня, — Конечно, было бы мудрым решением оставить ее вне этой встречи.

— Она предоставила свой дом и рискует своим социальным положением ради нас, чтобы эти встречи состоялись, — сказала я. — У нее есть право слышать, о чем мы говорим на этой встрече, как и выступать в качестве представителя народа этих земель. У них у обеих есть это право.

Старуха прервала молодую королеву прежде, чем она смогла ответить и снова махнула морщинистой рукой в сторону Мор.

— Тогда покажите нам. Докажите, что мы не правы.

Рис слегка кивнул Мор. Нет, нет, это не правильно. Не показывай им, не раскрывай сокровище, которым является Веларис, которым является мой дом…

«Война — это жертва.» — произнес Рис у меня в голове сквозь небольшую щелку в моем ментальном щите, которую я теперь оставляю для него. «Если мы не сделаем ставку на Веларис, мы рискуем потерять Прифиан и не только его.»

Мор подняла крышку черной коробки. Серебряный шар внутри мерцал, словно звезда под стеклом.

— Это Веритас, — сказала Мор голосом, который одновременно казался и молодым, и старым. — Дар первого предка нашей родословной. Лишь несколько раз за всю историю Прифиана мы использовали его, открывали его правду всему миру.

Она подняла шар с его бархатного гнезда. Он был не больше, чем спелое яблоко, и настолько вписывался в ее сложенные ладони, словно все ее существование было лишь для него.

— Правда смертельна. Правда является свободой. Правда может сломать, соединить и связать. Веритас содержит в себе правду мира. Я Морриган, — сказала она, и ее глаза были словно нечто неземное. У меня пробежали мурашки по рукам. — Вы знаете, что я говорю правду.

Она опустила Веритас на ковер между нами и обе королевы наклонились. Затем Рис произнес:

— Вы желаете доказательства нашей доброты, наших намерений, чтобы вы смогли доверить нам Книгу? — Веритас начал пульсировать, распространяя паутину света с каждым биением. — Существует место в моих землях. Город мира, искусства и процветания. И так как я сомневаюсь, что вы или ваша охрана осмелятся пересечь Стену, я покажу вам его, покажу истину своих слов, покажу это место с помощью шара.

Мор протянула руку, бледное облако закружилось вокруг шара, сливаясь с его светом, и оно пронеслось мимо наших ног.

Королевы вздрогнули, а их стражи подались вперед, держа руки на оружии. Облака продолжали кружиться, когда правда о Веларисе просачивалась из шара — откуда бы она ни взялась: от Мор, от Риса или от истины этого мира.

И в сером мраке появилась картина.

Это был Веларис, вид сверху — таким его видел Рис, когда летал. Пятнышко на побережье, но когда он опустился ниже, город и река стали более ясными, более живыми.