Двор Тумана и Ярости

— Можно подумать, что им сказали, что в их дом пришла чума.

Я распахнула дверь достаточно широко, чтобы они зашли внутрь, и быстро закрыла обратно, чтобы не впустить холод.

— Моя сестра Элейн несколькими улыбками может убедить любого сделать все, что угодно.

Зайдя внутрь Кассиан присвистнул, изучая парадный холл, вычурную мебель, изысканные картины. За все это заплатил Тамлин в самом начале. Он взял на себя заботу о моей семье, но его собственная семья… Я не хотела думать о его семье, убитой соперничающим двором, по причине, которую мне никто никогда не разъяснил. Не сейчас, когда я жила среди них — он был добрым — в Тамлине была часть, которая была доброй..

Да. Он дал мне все, чтобы я стала сама собой, чтобы чувствовала себя в безопасности. И когда он получил то, что хотел… Он остановился. Он попробовал измениться, но едва ли старался по-настоящему. Он позволил себе остаться слепым к тому, что мне было нужно, после всего того, что сделала со мной Амаранта.

— Твой отец должно быть хороший торговец, — произнес Кассиан. — Я видел замки с гораздо меньшим богатством.

Я заметила, что Рис внимательно смотрит на меня, на его лице застыл немой вопрос. Я ответила:

— Мой отец находится в отъезде по делам и принимает участие в собрании в Неве по поводу угрозы от Прифиана.

— От Прифиана, — переспросил Кассиан, разворачиваясь в нашу сторону, — не от Хайберна?

— Возможно, мои сестры ошиблись — ваши земли чужды для них. Они просто сказали «за стеной». Я допустила, что они имели в виду Прифиан.

Азриэль подошел тихо, как кошка.

— Если люди знают об угрозе, и объединяются против нее, то это может дать нам преимущество при обращении к королевам.

Рис все еще изучал меня, как будто видя невидимый груз, который придавил меня с того момента, как я здесь появилась. В последний раз, когда я была в этом доме, я была влюблена — такой безумной, отчаянной любовью, что она вернула меня в Прифиан, привела под Гору, меня, простого человека. Такую же хрупкую, какими мне сейчас кажутся мои сестры.

— Идем, — сказал Рис, кивнув мне легко и словно понимающе, прежде чем двинуться вперед. — Давай наконец представимся.

* * *

Мои сестры стояли у окна, их волосы сверкали золотом от света люстр в зале. Такие красивые, молодые, живые — но когда это изменится? Каково будет говорить с ними, когда я останусь такой всегда, в то время как их кожа станет морщинистой и тонкой как бумага, их спины согнутся под бременем лет, а их белые руки покроются пигментными пятнами?

Я только начну свою бессмертную жизнь, когда их жизнь потухнет — как свеча на ветру.

Но до тех пор, я могу подарить им несколько прекрасных лет — безопасных лет.

Я пересекла комнату, трое мужчин шли за мной на шаг позади, отполированные до блеска деревянные полы сверкали под нами как зеркало. Теперь, когда слуги ушли, я наконец сняла свой плащ, и именно на меня, а не на иллирийцев мои сестры посмотрели в первую очередь. На мою одежду Фэ, корону, драгоценности.

Чужая — теперь эта часть меня была для них чужой.

Затем они посмотрели на крылатых мужчин — двоих из них. Крылья Риса исчезли, его кожаное облачение сменилось на его обычный утонченный камзол и штаны.

Обе мои сестры застыли при виде Кассиана и Азриэля, их огромных крыльев, прижатых плотно к мощным телам, их оружия и сокрушительно прекрасных лиц всех трех мужчин.

Элейн, к ее чести, не упала в обморок.

К чести Несты, она не зашипела на них, что было уже хорошо. Она только сделала заметный шаг вперед Элейн и спрятала сжатую в кулак руку в складках простого, но элегантного аметистового платья.

Это движение не осталось незамеченным для моих спутников.

Я остановилась в четырех футах от сестер, предоставляя им свободное пространство в комнате, из которой словно внезапно выкачали весь воздух.

— Мои сестры, Неста и Элейн Арчерон, — обратилась я к мужчинам.

Долгие годы я не вспоминала и не пользовалась своим фамильным именем.

Я не хотела брать фамилию отца, не тогда когда он сидел перед камином, и позволял нам голодать, пока я жертвовала собой и охотилась для них. Он позволял мне ходить в лес одной. Я перестала использовать свою фамилию в тот день, когда убила своего первого кролика и почувствовала его кровь на своих руках. Спустя годы тем же способом я убила тех фейри, и их кровь останется на моих руках словно невидимая татуировка.

Мои сестры не склонились в реверансе. Их сердца бешено стучали, даже сердце Несты, и запах их страха обволакивал мой язык..

— Кассиан, — наклоняя голову влево, произнесла я. Затем я повернулась вправо, мысленно благодаря, что его теней нигде не было видно: — Азриэль. — Еще чуть-чуть повернувшись: — Рисанд, Высший Лорд Ночного двора.

Я поняла, что Рис спрятал и исходящую от него ночную тьму, и волны потусторонней грации, и пульсацию могущества. Но все равно, глядя в его фиолетовые с вкраплением звезд глаза, любой бы понял, что он необыкновенный.

Он поклонился моим сестрам.

— Спасибо за ваше гостеприимство… и великодушие, — произнес он с теплой улыбкой. Но что-то в нем оставалось напряженным.

Элейн попыталась ответить улыбкой, но у нее не получилось.