Двор Ураганов

– При всем уважении, месье оруженосец, эти существа – всего лишь вьючные животные, – произнес он примирительным тоном. – Обыкновенный товар, торговля которым обогатит как казну королевства Франции, так и мою.

Толстяк вытащил из редингота дворянскую грамоту, скрепленную печатями.

– Вот мое разрешение на работорговлю, выданное в законном порядке министерством торговли Его Величества.

Зашари – первоклассный фехтовальщик. Ему достаточно вынуть из ножен шпагу, чтобы одним ударом перерубить и документ, и его владельца. Но он не двигался, глядя на бумагу, словно она превратилась в непреодолимую стену. Документ напомнил ему, что постыдная работорговля одобрена волеизъявлением его Короля, суверена, которому он поклялся в абсолютной верности.

– Вот вы и образумились! – обрадовался торговец, убирая гнусную бумагу. – Судя по цвету вашей кожи, вы родом с островов. С плантаций Луизианы, верно? Сын хозяина и рабыни, я бы сказал. Черный Кодекс дает право на свободу таким отпрыскам.

Лицо Зашари оставалось твердым и замкнутым, губы плотно сжатыми, как и его кулаки. Он мог бы сбить спесь с отвратительного типа и гордо заявить о себе, как о сыне Филипа де Гран-Домена, своего отца, которого принцесса дез Юрсен представила нам как самого могущественного плантатора Луизианы. Но юноша не сделал этого. Зарево пламенело на его смуглой коже, черные глаза испепеляли ненавистью.

Буржуа воспринял молчание юноши как согласие.

– Я так и думал. Вместо того чтобы спорить, не лучше ли заняться делами. Не нужны ли плантации вашего отца дополнительные рабочие руки? – Толстяк повернулся к несчастным, которые уже поднялись на невольничье судно. – Я намерен погрузить шестьсот пар свежих рук в Дагомее. За вычетом неизбежных потерь во время трансатлантического рейса, думаю, через шесть месяцев смогу доставить пятьсот в Новый Орлеан. Вот моя визитка.

Он сунул карточку в руку Зашари, развернулся на каблуках и направился в сторону одного из роскошных зданий на набережной. Я с ужасом смотрела на эти высокие колонны, сложную лепнину, построенную на деньги от торговли людьми…

– Мне жаль, Заш, – прошептала Поппи, мягко коснувшись руки оруженосца, но юноша мрачно отмахнулся:

– Жалость тут не поможет.

Подруга нахмурилась. С ее губ, покрытых темно-красной помадой, готовы были слететь новые слова утешения, но помешал оглушительный звон. Колокольни Нанта оповещали о начале комендантского часа.

Когда последний удар набата стих, из кареты донесся гулкий скрежет – шум открывающегося люка. Сначала на мостовую ступила алебастровая ножка в изящной туфельке. Затем, грациозно склонив голову на лебединой шее, появилась принцесса. Она разгладила складки платья из шелкового дамаста[36] цвета мальвы[37], поправила кружевную вуаль на волосах. Вампирша благоухала свежестью, как утренняя роза.

– Вот мы и прибыли! – пропела принцесса хрустальным голосом, окинув внимательным взором набережную. – К берегам, где наши пути разойдутся. – Длинные ресницы ее дрогнули. – А где кабальеро де Монтесуэно?

– Еще не вернулся с променада, – ответила Поппи. – Насколько знаю, прощается с лошадью. Кажется, людям он предпочитает животных.

– Хорошо. Пока ждем его, скажем последние слова друг другу. У меня подарок для вас, мадемуазель де Гастефриш.

– Подарок? – удивилась я, едва ли обрадовавшись. – Ваше общество во время путешествия стало самым прекрасным подарком для меня.

– Да, но кто будет рядом, когда вы останетесь одна в морском герцогстве? Компаньонка, которую назначил Главный Архиатр, вряд ли поддержит разговор. Позвольте представить вам вторую, более словоохотливую.

С этими словами принцесса обернулась к кучерам:

– Прибыла ли моя гостья?

– Да, мадам. Мы ее встретили, пока вы отдыхали.

Мужчина открыл дверцу второй кареты, той, в которой везли мое приданое новобрачной. Я увидела молодую особу в платье из бежевой фланели, более скромном, чем пышные туалеты придворных дам. Две длинные светлые косы по обеим сторонам от лица, тронутого веснушками, блестели в ореоле уличного фонаря. Внезапно меня охватила паника. Я никогда в жизни не видела эту девушку, однако знала ее. Бледные голубые глаза… Маленький курносый нос… Высокий выпуклый лоб.

– Вуаля! Мой подарок! – объявила принцесса. – Теплая встреча после долгой разлуки.

После разлуки? Я вымученно улыбнулась, не понимая, лишившись дара речи. Незнакомка обратилась ко мне, первыми же словами пригвоздив к месту.

– Дорогая кузина!

Живот скрутило от ужаса, колени подкосились. Вот почему черты ее лица мне знакомы! Они напомнили Диану де Гастефриш – ту, настоящую, которую я убила, спасая свою шкуру, чтобы после узурпировать ее личность. Я считала, что со смертью баронессы, как и смертью ее отца, род де Гастефриш навсегда угас. Я и помыслить не могла о дальних родственниках.

Растерянный лепет сорвался с моих губ:

– Я… э…

– Меня тоже переполняют эмоции, – прошептала девушка. Глаза ее блестели от слез. – Мы давно потеряли связь друг с другом.

– Слишком давно.

– Как мне вас не хватало!

– Вас… мне вас тоже…