Двор Ураганов

– Я вас просила заткнуться!

– Какой возраст скрывают эти странные серебристые волосы? – упрямо продолжал несчастный со слезами на глазах. – Семнадцать? Восемнадцать? Возраст моей дочери Анриетты. И такой же непокорный вид. Только от вас зависит, увижу ли я ее снова. Сожму ли в своих объятиях, как делал каждый раз, возвращаясь из плавания.

– Лучше бы Бледный Фебюс отрезал вам язык, а не руку… – бросила я, чувствуя подступивший к горлу комок.

– Несмотря на ваши жестокие речи, вы не такая, какой хотите казаться, я вижу это, – продолжал лейтенант дрожащим голосом. – Вы не похожи на других оруженосцев. На ваших латах изображено ледяное солнце, но под ними бьется горячее сердце молодой бунтарки, жаждущей справедливости.

Я вздрогнула. В попытках воззвать к моему состраданию этот посторонний только что умудрился невероятно точно ухватить мою суть. Не удержавшись, я взглянула на Зашари, чтобы убедиться: не принял ли он слова лейтенанта за чистую монету… Но лицо оруженосца оставалось непроницаемым.

– Довольно! – воскликнула я. – Единственная справедливость, которой я служу, – справедливость Нетленного. Эти латы защищают его верного солдата. Следующий раз, когда посмеете возводить хулу на моего суверена, станет для вас последним.

Моя шпага из смертоносного серебра коснулась горла Этьена де Фабеля. Я стояла так близко к мужчине, что чувствовала на своем лбу его неровное дыхание. Едкий запах пота раздражал обоняние.

– А теперь идите, – тихо ответила я. – Позвольте без лишнего шума отвести вас в камеру.

Лейтенант не двигался. Проблеск надежды, который я видела в его взгляде, исчез. Глаза беглеца превратились в два темных бездонных колодца.

– Вы обманули меня, – тихо проронил он. – А я, глупец, поверил. – Еще недавно его голос протестовал, защищал, умолял в полную силу, теперь же с губ срывались слабые звуки, едва слышные: голос обреченного, утратившего всякую надежду на спасение. – Я думал, что только бессмертные забавляются человеческими жизнями. Но вы из того же теста. Такая юная, а уже успели ожесточиться, точно столетний вампир. Для вас это всего лишь игра, не правда ли? Подарили надежду на спасение для того, чтобы позже отнять ее.

– Повторяю, я не давала вам возможности убегать, месье, – пробормотала я, вспотевшей рукой сжимая дрожавшую шпагу. – Будьте благоразумны. Примите судьбу с честью, как подобает дворянину.

– Нет чести в том, чтобы умереть, как добыча, на потеху бессмертным придворным. Дворянин не покоряется смерти, он ее обнимает!

Неожиданно арестованный с силой прижал меня к себе. Слишком поздно он понял, что в объятиях встретил свою смерть: моя шпага глубоко вонзилась в его горло.

Потрясенная, я отступила.

Из рассеченной сонной артерии кровь полилась фонтаном, затапливая мраморную лестницу.

Этьен де Фабель рухнул на колени, словно марионетка, которой оборвали ниточки.

Его истерзанное тело кубарем скатилось с лестницы, исчезнув в ночи.

2 Альянс

– Диана де Гастефриш, мы ожидали от вас большего! – заявил Нетленный, когда я появилась в салоне Аполлона.

Взгляды придворных обжигали, словно раскаленные угли. Мой нагрудник и кожаные штаны были заляпаны кровью, часть седых волос забрызгана сгустками вязкой жидкости.

Зашари проводил меня, не проронив ни слова. Его молчание удручало больше, чем все нравоучения, вместе взятые.

– Беглецы схвачены. Ваши товарищи должным образом исполнили приказ, – молвил Король с высоты трона, указав на четверых оруженосцев. – Мадемуазель де Плюминьи с блеском завершила операцию по поимке вероломного адмирала.

С торжествующей улыбкой Эленаис гордо вздернула подбородок.

– Все преступники ожидают исполнения приговора за решеткой, – продолжил Король. – Все, кроме того, единственного, кто избежал данной участи, встретив смерть.

Несмотря на неподвижность золотой маски, мне показалось, что густая львиная шевелюра суверена раздувалась от раздражения.

Вся липкая от крови, я присела в реверансе, рассыпаясь в извинениях:

– Сожалею, что не взяла его живым, Ваше Величество, но он получил по заслугам.

– Кто вы такая, Гастефриш, чтобы решать судьбу Наших подданных? – ледяным тоном изрек монарх. – Возомнили себя выше Нас?

– Конечно нет, Сир…

– Мы вынесли приговор: умереть в галантной охоте, как вульгарному простолюдину. Вы решили по-другому. Обезглавливание – престижная казнь, уготовленная для знати.

Бесполезно настаивать, что де Фабель не был обезглавлен, а сам бросился на мой клинок и распорол себе горло. Объяснения лишь ухудшат мое положение: никто не смеет возражать Нетленному.

Чтобы отвести от себя удар и смягчить гнев монарха, я склонилась перед ним как можно ниже, почти сложившись пополам. Король, трон и Двор – все исчезло, я ничего не видела, кроме пола.

– У меня нет оправданий, Ваше Величество. Я – Ваша покорная слуга навсегда.

– Несомненно. И Мы нашли применение для вас. Вы отправляетесь к берегам Америки.

Сбитая с толку, я осмелилась поднять голову:

– Америки, Сир?