Дворец для сероглазого принца

Другой тип гораздо интереснее. Этакая Зена, королева воинов. Только отсутствие пениса и наличие бюста позволяет считать ее женщиной. Муж ее выполняет чисто формальную функцию и является, как правило, субтильным гуманитарием, не способным ни о ком думать плохо. Он абсолютно доверяет своей половине, и Зена позволяет себе все что угодно. Секс с ней интересен, но порой небезопасен. Не исключено, что в порыве страсти она начнет хлестать вас кожаной плеткой...»

Тут Рита отвлеклась от текста, потому что вспомнила кое о чем.

Она распахнула дверь в другую комнату и крикнула:

– Слушай, Ганин, у меня два билета на ирландский балет. Певзнер достал – самые лучшие места.

– Что такое ирландский балет? – с любопытством спросил Григорий Ганин, отрываясь от огромного жидкокристаллического экрана монитора. Свои архитектурные проекты Ганин сначала творил на компьютере.

– Ты не знаешь, что такое ирландский балет? – удивленно засмеялась Рита. – Ну ты даешь... Нет, ты должен знать!

Она встала посреди комнаты, сцепила руки за спиной и принялась отбивать что-то вроде чечетки.

Ганин с улыбкой засмотрелся на ее ноги. Рита даже дома ходила в туфельках на каблуках. В стильных рваных джинсах и пестром полупрозрачном топике она выглядела весьма соблазнительно – этакая Лолита, смесь порока и невинности. На самом же деле Рите было уже двадцать восемь.

– Здорово... – восхищенно произнес он. – Слушай, Ритка, на хрен мне какой-то балет, когда у меня есть ты!

– Ганин, пойдем! – умоляюще протянула Рита и чмокнула его в макушку. Волосы у него были светлые, прямые – он их зачесывал назад, чтобы не мешали. Глаза у него тоже были светлые, прозрачные. «Реликтовая внешность», – не раз шутила по этому поводу Рита.

– Нет. Мне правда очень некогда... – покачал он головой, снова уставившись на экран. – Я в начальной стадии – только-только разрабатываю проект... Не хочу отвлекаться. Иди со своим Певзнером.

– Не нужен мне Певзнер, мне только ты нужен... – вздохнула Рита.

Она ушла в другую комнату, но дверь сознательно не стала закрывать. Села за свой компьютер и принялась издалека наблюдать за Ганиным. Как он смотрит в монитор, как хмурится, как щелкает пальцами по клавиатуре, елозит «мышкой», рисуя что-то на экране...

Они жили вместе уже четыре года.

Муж и жена, хотя брак их считался гражданским – Ганин терпеть не мог всякие матримониальные хлопоты. Это он так говорил, но на самом деле (Рита это знала) Ганину важнее всего была свобода. Он просто помешан на ней.

«У тебя своя жизнь, у меня своя», – заявил он Рите, когда они решили жить вместе. Рита своей свободой пользовалась, как хотела, а Ганин только работал – с утра до ночи. Трудоголик.

Иногда они выбирались куда-нибудь, и каждый раз это кончалось ссорой – выход ли в гости, поездка ли за город или отпуск у моря. Ганин не любил пустого времяпрепровождения. Его раздражали люди, сервис, непривычная еда и даже она, Рита, в новых условиях. Ганин был занудой и педантом, но Рита скоро научилась обращаться с ним. Минимум путешествий, минимум новых людей – и все в шоколаде.

Вот и этим вечером, скорее всего, она пойдет на балет с Кешей Певзнером. Кеша – светский «анфан террибль», страшный тусовщик и любитель алкогольных коктейлей – мог разговаривать сутками на любую тему. К Рите он относился вполне по-дружески – равно, как и она, Рита, к нему...

Ганин считался очень перспективным архитектором. Он тоже делал карьеру. Зарабатывал раз в десять больше Риты, хотя она считала себя человеком далеко не бедным. К деньгам был практически безразличен – видел в них только средство для достижения каких-либо целей, а поскольку цель у Ганина была одна – работа, то деньги эти или не использовались, или тратились на какую-нибудь ерунду.

Рита подозревала, что если бы Ганин не встретил в свое время ее, то жил бы сейчас один, анахоретом – раздражительный, брюзгливый холостяк, пользующийся изредка услугами платных жриц любви. Этот вывод Рита считала небезосновательным, поскольку когда-то, в минуту откровенности, она сумела выведать у Ганина все о его прошлом.

Раньше у него в отношениях с женщинами не было ничего серьезного. Так, однодневные знакомства. И лишь в ранней юности случилась мелодраматическая история – перед его отъездом в Австралию. В середине девяностых Ганин уехал туда, потому что не видел здесь для себя никаких перспектив.

В Австралии он прожил года два, а потом его допекла жара. Он, с его «реликтовой внешностью», был совершенно не приспособлен к тамошним условиям. Блондину с нежной кожей в Австралии делать нечего.

Он вернулся в Россию и некоторое время находился в депрессии. Во-первых, девица, которую он любил, успела выйти замуж и скоропостижно родила, во-вторых, были трудности с работой. Но наконец он устроился в архитектурное бюро, очень неплохо себя проявил – и дело пошло.