Дворец, где разбиваются сердца

– По крайней мере промежуточный успех, – сказала Кордеро. – Я возьму на себя допрос мужа, а вы, Гарсиа, займитесь его супругой. У меня создается впечатление, что господам археологом есть что рассказать нам. Однако они упорно не хотят этого делать!

Журналиста Анадино, который во что бы то ни стало хотел присутствовать при допросе, вежливо, но настоятельно попросили покинуть полицейский участок.

– Так всегда, – сказал Кай. – Мавр сделал свое дело, мавр может уйти. Без меня бы вы ни за что не поймали этих типов! Они явно что-то искали в могиле, они же сами проговорились!

– Анадино, – заявила Нико. – Мы вам очень благодарны. Но находиться здесь вы не имеете права. Так что идите выспитесь, а утром можете навестить нас с Эльке. Страна вас не забудет!

Журналист «Эльпараисского болтуна» тяжко вздохнул. Шрепп на какой-то момент стало даже жаль его. Кай очень хотел послушать рассказ Бейкеров, но сопротивляться приказаниям Николетты было бессмысленно.

Эльке прошла в кабинет, в котором расположился комиссар Гарсиа в обществе Саманты Бейкер. Та пришла в себя, снова превратилась в самоуверенную красавицу. Положив ногу на ногу и сцепив руки, она заявила в угрожающем тоне:

– К вашему сведению, я гражданка Соединенных Штатов! Так что настоятельно требую встречи с американским консулом или послом! Я не намерена отвечать ни на один из ваших идиотских вопросов. И если я арестована, то хочу, чтобы мне предоставили адвоката!

Ее муж вел себя по-другому. Виланд Бейкер мило беседовал с Николеттой, однако добиться от бывшего профессора каких-либо сведений было малореально. Он настаивал на версии – они, археологи, решили провести раскопки на кладбище. И при этом совершенно случайно раскурочили могилу некоего Альваро Мендозы.

– Более смехотворного объяснения я еще не слышала, – заявила Николетта в лицо Бейкеру. – Во-первых, вы не археолог, господин Бейкер, ваша специализация – история восемнадцатого и девятнадцатого век. Во-вторых, как это вы могли случайно вскрыть могилу? Это явно намеренное действие. В-третьих, раз на то пошло, почему вы делали это тайно, ночью, а не днем, при свете солнца? Вы что-то говорили об эпитафии на надгробии Альваро. Там на самом деле есть слова: «Все свои тайны он унес с собой в могилу». Что это значит?

– Понятия не имею, – сказал Виланд Бейкер. – И поверьте мне, в этот раз это совершеннейшая правда!

Эльке Шрепп решила испугать профессора. Ну что ж, нужно заставить его признаться. Он готов рассказать кое-что, в отличие от своей жены, которая угрожает Гарсиа и кричит что есть мочи, напирая на произвол и полицейский беспредел.

– Господин Бейкер, – сказала она по-немецки, и Виланд вздрогнул. – Как вы знаете, я комиссар гамбургской полиции Эльке Шрепп. Так вот, скажу вам без обиняков, я на самом деле прибыла в Санта-Клариту по специальному заданию – провести ваше задержание и организовать депортацию на родину, где вас ждут с распростертыми объятиями по обвинению в массе преступлений. Например, краже экспонатов из музеев Нюрнберга и Мюнхена, подделке документов...

Она попала в цель: Виланд Бейкер заерзал на стуле, его лицо посерело. Ему явно было что скрывать, наверняка он натворил массу преступлений и в Германии.

– Однако если вы пойдете на сотрудничество с местной полицией, то мы можем приложить все усилия, чтобы вы остались в Коста-Бьянке. Или вам хочется предстать перед немецким правосудием? В ваших интересах говорить, господин профессор!

Виланд произнес:

– Ну что ж, я понимаю, что вы все равно не отпустите нас, пока не узнаете, почему мы решили вскрыть могилу Альваро. Ладно, госпожа комиссар, я расскажу вам. Но следствие, как вы и обещали, должно учесть мою помощь!

– Непременно, – заверила его Николетта. – Мы учтем вашу помощь, господин профессор Бейкер. Итак...

Виланд приосанился и сказал:

– Мы, конечно же, не просто так вскрыли могилу Альваро Мендозы. Так вот, дамы, что вам известно про императора Коста-Бьянки Сильвио Первого?

Николетта с удивлением посмотрела на ученого. К чему это он клонит? Она не особо хорошо разбиралась в истории, этот предмет всегда утомлял ее в школе и в университете.

– Император Сильвио, – протянула она. – Кажется, некий авантюрист, который захватил власть в нашей стране в девятнадцатом веке, провозгласил Коста-Бьянку потомственной монархией, короновался. Его свергли и убили. Или что-то в этом роде! Наш местный Наполеон Бонапарт, так сказать.