Дворец, где разбиваются сердца

– Никого я не убивала, – прошептала аббатиса, и в ее глазах мелькнули слезы. – Я все вам расскажу, но только не выдавайте меня! Прошу вас! Я не причастна к убийствам!

– Похоже, именно вам и принадлежит свисток, который был найден около тела убитой, – сказала Эльке. – Ведь так?

Аббатиса горько заплакала, превращаясь из чопорной особы в живого человека:

– Да, я наткнулась на тело сестры Агнессы, но я не убивала ее, клянусь! Свисток мой, но это... Боже, полиция! Они уже тут!

Послышался пронзительно-заунывный вой полицейских сирен, около монастыря затормозило сразу несколько машин. Николетта велела Августине:

– Исчезните и снимите эту хламиду, в которой вы изображали призрака. Вам понятно? С вами мы еще разберемся, сестра! Эльке и Кай пойдут вместе с вами, и вы все им расскажете, а мне надо встречать начальство!

Аббатиса скрылась в монастыре, Шрепп и Анадино пошли вслед за ней, а Нико двинулась навстречу разъяренному заместителю министра, который был явно не в духе из-за того, что его разбудили в половине четвертого утра. День предвещал быть тяжелым.

– Кордеро! – закричал тот. – В чем, собственно, дело? Как вы в три ночи наткнулись на труп? Сегодня приедет папа, а у вас опять прокол?

– Господин генерал, – ответила Николетта. – Смею вам напомнить, что вы сами отстранили меня от расследования, так что прокол, при всем моем к вам уважении, у вас!

Заместитель министра недовольно посмотрел на Николетту и заявил:

– Итак, Кордеро, чтобы я вас здесь поблизости больше не видел! Запомните, вы отстранены от расследования!

– Я поняла, – сухо ответила Николетта. – Однако сейчас я нахожусь здесь как частное лицо. Ведь визит папы римского – для нас великая честь, и я, как добрая католичка, хочу увидеть святого отца из Ватикана!

Пока Николетта вела прения с начальством, аббатиса Августина проводила Эльке и Кая к себе в кабинет. Шрепп поразилась, каким зловещим и страшным выглядел монастырь ночью. Она заметила, что журналист тоже поеживается.

Августина распахнула дверь, пропуская их в кабинет. К удивлению Эльке, в кабинете находилась еще одна персона, причем та, которую увидеть здесь она вовсе не рассчитывала.

В кресле сидела донна Сивилла. Она испуганно посмотрела на Августину и спросила:

– В чем дело? Что-то произошло, Берта?

Кай заморгал, а затем начал хохотать. Эльке в недоумении уставилась сначала на донну Сивиллу, а затем на настоятельницу обители Непорочного Зачатия.

– Берта... Нет, вы только подумайте! Берта... – давясь от хохота, стонал журналист. – Какие мы с тобой идиоты, Эльке! Ведь Августина – это монашеское имя, а настоящее имя уважаемой аббатисы – Альберта Формоза, или сокращенно – Берта!

Комиссарша воззрилась на монахиню. Неужели... Неужели та самая Рыжая Берта, которую они так упорно ищут, и есть мать-настоятельница? Только сейчас она отметила, что в молодости Августина наверняка была очень даже недурна собой, а волосы, сейчас седые, вполне могли быть приятного медно-рыжего оттенка...

– Зачем ты привела их сюда, Берта? – спросила донна Сивилла. – И в чем дело?

– Я больше не играю в этот маскарад, – снимая плащ с фосфоресцирующими костями, произнесла усталым тоном аббатиса. – С меня довольно, Вилли! Мне уже слишком много лет, чтобы заниматься такими глупостями! Меня едва не поймали на месте убийства, и теперь я вообще под подозрением!

Кай, утирая выступившие от смеха слезы, произнес:

– Итак, матушка, неужели вы в самом деле и есть Рыжая Берта? Но это же колоссально! Почтенная матрона, монахиня с безупречной репутацией, аббатиса монастыря – и вдруг бывшая шлюха!

Эльке велела Каю замолчать. Она заметила, что эта тема весьма неприятна Августине. Мать-настоятельница произнесла скорбным тоном:

– Сие есть мои грехи, и я готова нести за них наказание! Да, когда-то, много-много лет назад, я была совсем другой... Моя семья была с громким именем и славными традициями, но без денег. Поэтому пришлось... пришлось продаваться мужчинам. Но потом наступило прозрение, и я поняла, что мое истинное призвание – служить Господу!

– Но это никак не объясняет, почему вы, уважаемая аббатиса, бегаете по кладбищу и городку, дуете в этот идиотский свисток, имитируя стоны призрака, и наводите ужас на все живое! – сказал уже серьезно Кай. – И что связывает вас на данный момент с донной Сивиллой, она же – Худышка Вилли?

Аббатиса пояснила:

– С Сивиллой мы знакомы уже более тридцати лет, с тех пор, как... как занимались этим постыдным делом! Мы все время поддерживали отношения, Сивилла сделала карьеру в строительном бизнесе, я же ушла в монастырь...

Она замолчала. Эльке сказала, пристально глядя на Сивиллу:

– А вы плели нам что-то про подругу, вышедшую замуж за норвежского богача. Значит, вы хотели сбить нас с толку?

Сивилла заявила: