Дворец, где разбиваются сердца

– Ты, Эльке, останешься на улице, но тоже не на виду. Я присоединюсь к вам, – кивнула она скупщику краденого. – Когда он обещал прийти?

– В девять вечера, уже после закрытия, он не хотел, чтобы имелись свидетели, – рассмеялся скупщик краденого, обнажая мелкие желтые зубы.

Эльке заняла свою позицию на улице, Родриго спрятался на первом этаже, Николетта ждала вместе с хозяином в его кабинете. В начале десятого в дверь лавки осторожно постучали. Хозяин сказал:

– Не беспокойтесь! Я пойду и открою!

Находясь на улице, Шрепп видела, как к лавке, еле видный в августовских сумерках, подошел невысокий человек в шляпе, надвинутой на лицо. Фигура показалась ей знакомой. Где же она видела ее?

Человек осторожно постучал, под мышкой он держал большой пакет. Дверь ему немедленно отворили и пропустили вовнутрь.

– Я пришел, как мы и договаривались, – сказал гость.

Хозяин указал рукой на свой кабинет:

– Мы поговорим там!

Родриго видел, как некий субъект прошел в кабинет скупщика краденого. Там он поставил на стол тяжелую ношу и сказал:

– Вы хотели видеть дароносицу. Она перед вами!

И в этот момент из-за двери шагнула Николетта, держа наготове пистолет. Твердым голосом она скомандовала:

– Поднимите руки и медленно повернитесь ко мне лицом!

Гость вздрогнул, его плечи поникли. Он, повинуясь приказанию Николетты, повернулся. Шляпа все еще скрывала его лицо.

– Снимите шляпу, – приказала Кордеро. – И без фокусов! Я выстрелю, если вы сделаете хотя бы одно подозрительное движение.

Незнакомец повиновался. Перед ней находился отец Теренсио собственной персоной – однако не в облачении католического священника, а в цивильном костюме.

– Падре? – изумленно проговорила Николетта. – Значит, это вы?

– Это я, – ответил священник безжизненным голосом приговоренного. – Это я!

Он поднес руки к лицу и зарыдал. Появились Эльке и Родриго. Они не меньше самой Николетты были ошарашены тем, что человеком, пожелавшим сбыть дароносицу, оказался отец Теренсио.

Скупщик краденого развернул пакет, на столе перед ними воссияла золотая, усыпанная драгоценными камнями дароносица. Хозяин лавки причмокнул, достал лупу, вставил ее в глаз и стал изучать камни.

– Это, вне всякого сомнения, подлинник. Дароносица из монастыря. Какие изумительные камни! Поразительно, просто поразительно!

Николетта велела священнику сесть, тот повиновался и опустился, все еще рыдая, на стул. Эльке приподняла тяжелую кованую крышку дароносицы. На темно-красном бархате лежал длинный гвоздь, покрытый ржавчиной и чем-то похожим на старую кровь. Если верить легенде, этим гвоздем был распят Иисус.

– Это стоит целое состояние! – сказал завистливо скупщик краденого. По его тону чувствовалось, что он сожалеет о том, что столь прибыльная сделка не состоялась. – Коллекционеры бы отвалили за эту дароносицу и гвоздь от голгофского креста кучу денег!

Священник успокоился. Нико велела Родриго и хозяину лавки покинуть кабинет. Они остались вдвоем с Эльке. Отец Теренсио медленно произнес, глядя в пол:

– Вы, наверное, презираете меня? Хуже того, я сам презираю себя!

– Вы похитили дароносицу? – спросила Николетта.

Священник кивнул:

– Да, это сделал я. Никто не знает... Но нечистый завладел моим разумом, я не могу прожить и недели без того, чтобы не зайти в казино или не сделать ставку на скачках. Я знаю, что как священник не имею на это права, но не могу совладать с собой. У меня очень большие долги, заплатить которые я не в состоянии. Я занял огромные суммы у различных типов, подобных владельцу этой лавки. Все сроки давно прошли, и мне сказали, что если я в течение двух недель не отдам все долги, то меня убьют... Поэтому... Поэтому я и решился на то, чтобы похитить дароносицу. А затем продать и сполна расплатиться с кредиторами.

Отец Теренсио снова всхлипнул. Эльке испытывала одновременно жалость и презрение к этому слабому духом человеку.

– Я проник в капеллу ночью. Той самой ночью... Сестра Фернанда молилась перед статуей Девы Марии. Я дождался, когда она уйдет, а затем взял дароносицу с алтаря. Но на выходе я заметил, что сестра Фернанда возвращается. Я спрятался, благо, что капелла плохо освещена.

– Но она все же вас застигла врасплох, за что вы ее и убили! – сказала Николетта.

Священник воскликнул:

– Конечно же, нет! Сестра Фернанда что-то забыла на полу около статуи, кажется, очки или нечто подобное. Я стоял во тьме и все видел. Я видел, как к ней подошел убийца, затянул у нее на шее бечевку и... И придушил бедняжку. А я все это время, не смея шелохнуться, стоял и наблюдал за тем, как он убивает несчастную. Он легко справился с сестрой Фернандой, меньше чем через десять секунд она была мертва. Он положил ее на пол и вышел прочь. Я слышал его учащенное дыхание, когда он проходил мимо меня!

– Он? – спросила Эльке. – Почему вы говорите, что это был он? Ведь сестра София, покончившая с собой, призналась, что это она совершила убийство.

Священник ответил: