Дворец, где разбиваются сердца

Маркус побледнел. Каролина была в курсе – некто распространял упорные слухи, что Маркус, пользуясь покровительством отца, получил возможность не участвовать в подавлении мятежа. И говорили, что этим некто был Жан-Батист де ля Крус.

Каролина видела, как Жан-Батист, одарив ее мимолетным взглядом угольных глаз, вступил в разговор с несколькими почтенными господами. Маркус нервно поглядывал на Жан-Батиста. До его слуха долетали отдельные фразы:

– Вне всякого сомнения, это отец за него вступился... О да, у меня точные сведения, но ведь это так трусливо... Какая низость, он недостоин быть дворянином...

Не вытерпев, Маркус ринулся к Жан-Батисту, который стоял к нему спиной и мирно беседовал. Всеобщее внимание устремилось на молодого Вилмайо. Каролина бросилась вслед за Маркусом. Она уже говорила ему, что Жан-Батист намеренно провоцирует его, но Маркус, в котором играла горячая кровь, не желал давать спуску обидчику.

– Сударь, – произнес он намеренно громко. – Да, да, это я к вам обращаюсь, сударь!

Жан-Батист, бледный и собранный, повернулся к Маркусу. Он словно ждал этой сцены. Маркус выпалил:

– Вы ведете себя низко, сударь! Вы смеете распространять обо мне порочащие слухи, которые являются измышлением вашей больной фантазии. Даже сейчас вы упоминаете мое имя в связи с выдуманной вами же бредовой историей! Вы – трус! Мне вас жаль! Примите мой вызов!

Все молчали, понимая, что значит такая тирада. Дамы закрылись веерами, их мужья напряженно ловили каждое слово, даже музыканты прекратили играть полонез.

– Я вел беседу с господами о бесчестном поведении полковника Костильо, который проиграл большую сумму денег из средств армии, а потом пытался все свалить на своих сослуживцев, и о том, как его отец, маршал Костильо, пытался выгородить сына, – произнес крайне спокойно Жан-Батист. – И если вам, мой милый юный друг, показалось, что эта история имеет отношение к вам, то мне искренне жаль. Искренне жаль вас. Потому что я принимаю ваш вызов.

По залу прокатился шепот. Все стали свидетелями того, как молодой Вилмайо, неверно интерпретировав слова Жан-Батиста де ля Круса, нанес ему оскорбление. И завершиться это недоразумение могло только одним способом – дуэлью.

Маркус отшатнулся, как будто его ударили. Жан-Батист продолжил:

– Вы оскорбили меня, поэтому за мной остается право выбора оружия. Я выбираю пистолеты. Мои секунданты свяжутся с вами этим же вечером. А завтра на рассвете я вас убью!

Он повернулся спиной к Маркусу и продолжил неторопливую беседу. Музыка возобновилась, бальное торжество продолжилось. Каролина почувствовала, что ее тошнит: Жан-Батист заранее спланировал каждую деталь, он знал о реакции Маркуса и специально сделал так, чтобы тот нанес ему оскорбление. Жан-Батист как вызванный на дуэль имеет право стрелять первым. Он лучший стрелок в штате!

Она подхватила под руку все еще бледного Маркуса. Это же ясно, де ля Крус спровоцировал дуэль с одной целью – убрать с дороги конкурента и сделать ее своей женой или любовницей. Они немедленно покинули бал. Каролина попыталась заставить Маркуса одуматься:

– Ты оскорбил его незаслуженно, принеси ему извинения, Маркус!

– Еще чего! – ответил тот, когда в карете они ехали обратно в поместье. – Я точно знаю, что он распространяет клевету обо мне и моем отце. Он заслуживает смерти, этот де ля Крус!

Каролина знала: единственный выход спасти неразумного мальчишку – просить Жан-Батиста де ля Круса принять извинения. Она не хочет, чтобы тот убил Маркуса. И она приложит все силы, чтобы дуэль не состоялась. Жан-Батист желает ее, ну что же, он ее получит!

Они прибыли в поместье адмирала Вилмайо. Маркус сразу же сообщил отцу о том, что он будет драться на дуэли с де ля Крусом. Старый моряк одобрил это решение. Адмирал, высокий статный старик с благородными сединами и белоснежной бородой, заявил:

– Он нанес оскорбление чести нашего рода, сын, и твоя святая обязанность смыть это оскорбление кровью!

Каролина не посмела возразить. Она понимала, что если прольется чья-то кровь, то это будет кровь Маркуса. Внезапно она ощутила если не любовь, то какое-то щемящее чувство, жалость, смешанную с симпатией, к этому своенравному юноше. Поцеловав жениха и пожелав ему удачи, она сказала, что хочет вернуться к себе в поместье. По ее приказу был заложен экипаж. Когда карета выезжала из поместья, Каролина заметила двух всадников, которые неслись ей навстречу. Так и есть, это секунданты Жан-Батиста. Она проводила их взглядом, а потом крикнула кучеру, пожилому негру:

– Хосе, мы едем не к нам в поместье, а к де ля Крусам!

Кучер, привыкший не задавать вопросов хозяевам, беспрекословно повиновался. Уже стемнело, и Каролина, думая о чем-то своем, вглядывалась во мрак джунглей, которые проносились за окном кареты. Наконец показались огни особняка де ля Круса. Едва только карета остановилась около крыльца-колоннады, дверь дома распахнулась. Ее как будто ждали. Появился дворецкий с серебряным канделябром в руке.