Дворец из камня

Как только Бритта ушла, Кэтар схватила Мири за руку и потащила в другой конец комнаты. Мири оробела перед мягкой длинной скамьей, которую Кэтар назвала софой. Нельзя же, в самом деле, использовать такую прекрасную вещь как обычную табуретку! Но Кэтар рывком усадила Мири рядом с собой.

— Ой! — сказала Мири, устраиваясь поудобнее. — Мне кажется, мы с этой софой подружимся.

Кэтар строго посмотрела на нее, но Мири сделала вид, что не заметила этого.

— Тот человек выкрикнул что-то насчет босоногих перед тем, как…

— Перед тем, как выстрелить в короля. — Кэтар объяснила ей все про пули и порох, а потом рассказала про общественные классы в Данленде: — Землей владеет знать. Простолюдины платят подати господам за землю, на которой живут. Некоторые торговцы и ремесленники из простолюдинов живут припеваючи. Но беднейшие слои — фермеры, работники и слуги — называются босоногими.

Мири подумала, что она и остальные жители горы Эскель тоже сойдут за босоногих.

— А как понимать то, что он хотел убить короля за босоногих? — спросила Мири.

— Думаю, это надо понимать так, что началось то, о чем я и хотела с тобой поговорить, — ответила Кэтар.

Она бросила взгляд в сторону девушек, но те выбирали себе кровати и исследовали шкафы, забитые одеждой.

— Революция, — прошептала Кэтар.

Мири впервые слышала это слово, но почему-то ее охватила дрожь.

— Весной, сразу после моего приезда во дворец, ко мне пришли несколько простолюдинов, — продолжала Кэтар. — Я хоть и делегат, но дочь каменотеса, вот они и решили, что я с сочувствием отнесусь к босоногим. Последние несколько лет дела у них идут совсем плохо. Король все время повышает подати с землевладельцев, а те, в свою очередь, взимают все больше с простолюдинов, проживающих на их землях. Босоногим приходится отдавать знати такую большую часть своего урожая и прочих доходов, что они боятся голода. А когда люди чего-то боятся, Мири, они совершают безумные поступки.

— Как тот человек на королевском дворе.

Кэтар придвинулась ближе:

— Эти мятежники хотят, чтобы я примкнула к их делу и шпионила среди делегатов.

— И ты согласилась для них шпионить? — спросила Мири.

— Нет! Я сказала, что подумаю, и с тех пор стараюсь не попадаться им на глаза. Стоит только вельможам короля заподозрить, что я разговаривала с такими людьми, и я потеряю свое место делегата. Или еще больше — голову, например.

— Тогда не разговаривай с ними, — сказала Мири, внезапно испугавшись. — Избегай их.

— Я так и делаю. Но они не оставляют меня в покое: присылают записки, поджидают у Дома делегатов, пристально глядя на меня. Я не считаю их плохими людьми. Они просто отчаялись. И наверное, оголодали. — Она заговорила еще тише: — Нам ведь с тобой прекрасно известно, каково это — отправляться спать на голодный желудок.

Мири кивнула. Голод пронизал все ее детство, как нитка пронизывает ожерелье из бус. Но Кэтар наверняка преувеличивает невзгоды бедняков с равнины. Как можно ходить голодным на земле такого изобилия?

— То, что мы совершили в прошлом году, — то, что ты совершила, Мири, — это самая настоящая революция. Когда все перевернулось с ног на голову. Это ты сказала, что если испокон веку так заведено, то еще не значит, что нельзя ничего изменить. Это ты уговорила деревенский совет отказаться от условий торговцев и отстаивать справедливую цену. Ты проявила большую храбрость.

Мири заморгала от удивления, услышав комплимент из уст Кэтар, привыкшей в лучшем случае говорить «спасибо».

— Вручение даров — традиция старинная, ей столько же лет, сколько Данленду, но сегодня знать воспользовалась ею, чтобы высмеять королевский трон. Господа по-прежнему выплачивают королю подати — они не осмеливаются противостоять ему и его гвардейцам. Но гнев, должно быть, растет, если даже благородные господа не оказывают честь монарху. А какой-то простолюдин с оружием вообще попытался его свергнуть. — Кэтар вздрогнула и потерла руки, делая вид, что ей просто холодно. — Возможно, он действовал один, но нельзя исключать, что тысячи таких, как он, сейчас объединяются. Хотелось бы знать точно. Сейчас обстановка для нас, жителей горы Эскель, вполне благоприятная. Если дело простолюдинов обречено, то присоединяться к борьбе против короля — плохая мысль.

— А если оно не обречено? — поинтересовалась Мири.

— Если они свергнут короля и создадут новое правительство? В таком случае нам лучше примкнуть к их стороне, причем быстро. Нас слишком мало, чтобы выстоять в одиночку. Мы просто обязаны быть на стороне победителя, или нас раздавят. Я бы предпочла не видеть, как наших отцов повесят за предательство той или другой стороны.

Мири покачала головой:

— Помнишь, как наша школьная наставница и все торговцы говорили о равнине? Их послушать, так здесь жизнь идеальная.

— Ничего здесь нет идеального, — сказала Кэтар и обняла обеими руками оранжевую подушку. — Насколько я понимаю, в Замке Королевы тебе представится возможность общаться с широким кругом людей и оценить ситуацию.

— Выходит, для тебя слишком опасно быть шпионкой, а мне эта роль подойдет?