Дворец любви

Джерсен пошел в ванную, отвернул душ – вода была горячей. Он стащил одежду, помылся, затем, чтобы вновь не влезать в мокрые тряпки, растянулся на кушетке и укрылся пледом. Время шло. Где-то далеко гонг ударил девять раз. Может, это и ужин, а может, и нет… Тепло душа расслабило его, и он заснул. Сквозь сон Кирт слышал, как гонг ударил десять раз, затем – одиннадцать. Нет, это не ужин. Джерсен повернулся на бок и погрузился в забытье.

Двенадцать ударов гонга. В комнату вошла тоненькая служанка со светлыми шелковистыми волосами, одетая в голубой бархат и голубые кожаные шлепанцы с загнутыми носками.

Джерсен сел на постели. Серебристый голос возвестил:

– Мы уже приготовили ужин. Все встали, собираются к столу. – Девушка вкатила в комнату передвижной гардероб. – Вот ваша одежда. Нужна ли помощь?

Не ожидая ответа, она протянула Джерсену нижнее белье и помогла облачиться в великолепное одеяние из узорчатой парчи в восточном стиле, весьма сложного покроя. Светловолосая особа причесала его и надушила.

– Господин, вы великолепны, – прошептала она. – И последнее…

Служанка протянула шлем из черного бархата, закрывающий уши, нос и подбородок. Открытыми оставались лишь глаза, щеки и рот.

– А теперь вы еще и загадочны, мой господин, – прошелестел ангельский голос. – Я провожу вас: нам предстоит идти длинными коридорами.

Она повела гостя вниз по скрипучей лестнице, по темному гулкому коридору. Стены, когда-то блиставшие багрянцем, серебром и золотом, теперь обветшали и выцвели, половицы прогибались под ногой… Служанка остановилась перед тяжелой красной портьерой. Она лукаво взглянула на Джерсена и поднесла палец к губам. В смутном свете, выхватывающем ее голубое одеяние и светлые волосы, девушка казалась порождением мечты – слишком совершенная, чтобы быть реальной.

– Господин, – прошептала она, – там идет праздник. Я вынуждена настаивать на соблюдении тайны, поскольку в этой игре вы ни в коем случае не должны открывать свое имя.

Она отбросила портьеру, и Джерсен ступил в просторный зал. С потолка, настолько высокого, что он был неразличим, свешивался единственный светильник, отбрасывая островок света на большой стол, на льняную скатерть, серебро и хрусталь.

Вокруг стола сидела дюжина людей в масках и самых изысканных костюмах.

Джерсен оглядел их, но не решился бы утверждать, что отыскал спутников по путешествию. В комнату входили новые люди – по двое, по трое, все в масках, все удивленные.

Джерсен узнал Наварха – поэта выдавали величавые повадки. Но где же Друзилла?

Всего собралось человек сорок. Лакеи в голубых, шитых серебром ливреях помогали рассаживаться, наливали вино в кубки, которые подавали с серебряного подноса.

Джерсен ел и пил, скованный странным замешательством, почти растерянностью. Неужели все происходящее – реальность? Уж не грезит ли он?

Вскоре напряжение пути ушло в область воспоминаний, подобно детским страхам. Джерсен выпил больше вина, чем позволил бы себе при иных обстоятельствах… Светильник внезапно вспыхнул голубым огнем и погас. В глазах Джерсена задрожали оранжевые круги. Пронесся удивленный шепот.

Канделябр медленно разгорался. У стола стоял высокий человек в черной одежде и маске.

– Добро пожаловать, – произнес он, поднимая кубок с вином. – Я – Виоль Фалюш. Вы прибыли во Дворец Любви.

Глава 12

Avis rara[5]

, ты впорхнула –И вокруг разлился свет.
Сбрось-ка лишнее со стула,
Раздели со мной обед.

На изысканном подносе

Лучший в мире patchouli[6],
А вот здесь – засунь свой носик
– Видишь?
– Мышка в попурри[7].

Канапе под майонезом,

Осетрина – первый сорт,
Горы устриц – сами лезут
– Разевай пошире рот…

Самовар пыхтит со стоном –

Ну-ка, чашечку давай!
На обед нам – макароны,
Сыр, да хлеб, да крепкий чай.

Наварх

– Существует множество разновидностей любви, – продолжал Виоль Фалюш приятным низким голосом. – Разнообразие очень велико, но всему нашлось место во Дворце. Не все мои гости обнаружат это, и не все придется им по вкусу. Некоторые почерпнут во Дворце чуть больше впечатлений, чем на модном курорте. Другие будут захвачены тем, что можно назвать неестественной красотой. Она здесь везде – в каждой детали обстановки, в каждом пейзаже. Иные с жаром бросятся в кутежи, и тут я должен пояснить кое-что.

Джерсен вглядывался в черную фигуру. Виоль Фалюш стоял прямо и неподвижно. Светильник, который висел прямо перед ним, смазывал контуры.

– Обитатели Дворца Любви дружелюбны, веселы и прекрасны. Среди них есть слуги, готовые с удовольствием подчиняться любому желанию моих гостей, любому их капризу, и счастливчики, выросшие во Дворце и свободные в выборе привязанностей, как и я сам. Их можно узнать по одеждам белого цвета. Тем не менее, выбор велик.