Дворец любви

– Ретц? Опять вернулся? – Незнакомец внезапно вытянул шею вперед – очевидно, стекло с его стороны позволяло видеть все. – Да это же Лукас, Генри Лукас, журналист. – Его голос стал резким. – Нам нужно серьезно объясниться. Что вы тут делаете?

– Ответ очевиден, – нашелся Джерсен. – Я пришел сюда, чтобы взять у вас интервью. Другого способа не было.

– Как вы нашли мой офис?

– Отправился в горы, спрыгнул там, где тропа пересекает ущелье. Затем попал в проход.

– В самом деле? Вы что, человек-муха, что ползаете по стенкам?

– Не так-то это было трудно, – ответил Джерсен, – а другой возможности могло не представиться.

– Серьезное нарушение, – холодно заметил Виоль Фалюш. – Помните мои требования насчет тайны личности? Я вынужден настаивать на этом принципе.

– Ваши слова относились к гостям, – не смутился Джерсен, – а я тут выполняю задание.

– Род ваших занятий не извиняет нарушения закона, – сказал Виоль Фалюш мягким голосом. – Вы знали о моих пожеланиях, которые здесь, как и везде в Скоплении, являются законом. Я нахожу ваше вторжение не только бестактным, но и непростительным. Вы перешли грань обычной журналистской бестактности.

Мне всегда казалось…

Джерсен прервал его:

– Пожалуйста, не позволяйте вашему воображению взять верх над чувством пропорций. Я заинтересовался фотографиями в фойе. Они напоминают ту молодую леди, которая сопровождала нас в путешествии, воспитанницу Наварха.

– Именно, – подтвердил Виоль Фалюш. – Я принимаю большое участие в этой молодой женщине. Я доверил ее воспитание Наварху, но результаты оказались неутешительными: она своенравна.

– А где она сейчас? Я не видел ее по прибытии во Дворец.

– Она наслаждается путешествием, – отрезал Виоль Фалюш. – Но откуда такой интерес? Она для вас ничто.

– Я был дружен с ней и пытался выяснить некоторые вещи, которые она находила непонятными.

– Какие именно?

– Вы позволите мне быть откровенным?

– Почему нет? Вы вряд ли можете взбесить меня еще сильнее…

– Девушка боялась будущего. Она хотела жить нормальной жизнью, но предпочитала покориться неизбежному.

Голос Виоля Фалюша дрогнул:

– Вот так она и говорила обо мне? Только страх и долг?

– У нее не было причин говорить иначе.

– Вы храбрый человек, мистер Лукас. Конечно, вам известна моя репутация. Я разработал закон общего равенства действия и противодействия: каждый, кто оскорбляет меня, несет наказание.

– А как насчет Игрель Тинси? – поинтересовался Джерсен, надеясь отвлечь собеседника.

– Игрель Тинси, – выдохнул Виоль Фалюш, – милая Игрель, такая же упрямая и легкомысленная, как и та девица, с которой вы подружились.

Игрель так и не смогла отплатить за обиду, которую нанесла мне. О, эти утерянные годы! – Голос Виоля Фалюша дрожал от подступившей обиды. – Никогда не смогла она восполнить мои потери, хоть и сделала все, что могла.

– Она жива?

– Нет. – Настроение Виоля Фалюша снова сменилось. – А почему вы спрашиваете?

– Я журналист. Вы знаете, почему я здесь. Мне нужна фотография Игрель Тинси для статьи.

– В этом отношении мне не нужна гласность.

– Я поражен сходством между Игрель Тинси и Друзиллой. Вы можете объяснить его?

– Мог бы, – сказал Виоль Фалюш, – но предпочитаю не делать этого. Мы отклонились от темы: вы совершили проступок, и я требую возмещения. – И Виоль Фалюш небрежно облокотился на какой-то столик.

Джерсен с минуту поразмыслил. Ускользнуть не удастся. Нападение невозможно. Может быть, овладев ситуацией, заставить Виоля Фалюша изменить намерения?

– Возможно, я и нарушил букву ваших правил, но чего будет стоить статья о Дворце Любви без комментариев его создателя? Иначе связаться с вами я не мог: вы чураетесь гостей.

Виоль Фалюш прикинулся удивленным:

– Наварх знает код вызова. Слуги могли бы провести вас к телефону.

– Это не пришло мне в голову, – протянул Джерсен задумчиво. – Нет, о телефоне я не подумал. Говорите, Наварх знает код?

– Конечно. Он тот же, что и на Земле.

– Факт остается фактом, – не сдавался Джерсен. – Я здесь. Вы видели первую часть статьи, вторая и третья могут выйти еще более своеобразными.

Чтобы представить вашу точку зрения, нужно обсудить ее. Итак, откройте дверь и давайте поговорим.

– Нет, – усмехнулся Виоль Фалюш. – Я не откажусь от своего каприза.

Оставаясь анонимным, я могу забавляться, смешиваться с гостями… Ну ладно, – проворчал он. – Я проглочу обиду. Хотя вы мой должник. Возможно, я еще востребую долг. Пока можете считать себя свободным. – Он что-то тихо сказал – Джерсен не расслышал что – и дверь в фойе отворилась. – Входите, это моя библиотека. Я поговорю с вами здесь.

Джерсен вступил в длинную комнату, устланную темно-зеленым ковром.

Тяжелый стол в центре украшала пара антикварных светильников, рядом лежала подборка текущей периодики. Одну стену полностью скрывали полки с древними книгами. Здесь также был стандартный электронный секретарь и несколько мягких кресел.