Дворец любви. Умы Земли. Большая планета

— Нет. Маленький прием на двадцать гостей. Но все приготовления надо делать сейчас и быстро. Я посредник между вами и Виолем Фалюшем. Он простер свою королевскую милость на меня, недостойного. Но я докажу, что в некоторых аспектах стою выше него. Что такое миллион севов? В мечтах я трачу миллионы ежеминутно.

— Ну ладно, — сдался Джерсен. — Вы получите свой миллион. — «Дневная прибыль», — подумал он.

— Мне нужна неделя. За неделю управиться тяжело. Но мы не можем позволить себе промедления.

— Почему?

— Виоль Фалюш вернется во Дворец Любви.

— Откуда вы знаете?

Наварх глядел на воду.

— Отдаете ли вы себе отчет, что, шевельнув пальцем, я беспокою дальнюю звезду? Что любая человеческая мысль влияет на физическую парасферу?

— Так что, источник ваших знаний — это физические пертурбации?

— Он не хуже любого другого. Но вернемся к приему. Нужны особые условия. Искусство требует дисциплины: чем совершеннее искусство, тем жестче дисциплина. Стало быть, мы должны предпринять некоторые шаги.

— Например?

— Во-первых, деньги. Принесите мне миллион севов немедленно!

— Да, разумеется! В мешке?

Наварх безразлично отмахнулся.

— Во-вторых, устраивать все буду я. Вы не вмешивайтесь.

— Это все?

— В-третьих, вы должны вести себя прилично. Иначе не будете приглашены.

— Я постараюсь не пропустить вечеринку, — ухмыльнулся Джерсен. — Но тоже ставлю условия. Во-первых, Виоль Фалюш должен присутствовать.

— За это не волнуйтесь. Его просто невозможно будет удержать.

— Во-вторых, вы должны будете опознать его.

— Не будет нужды. Он сам выдаст себя.

— В-третьих, я хочу знать, как вы планируете пригласить его?

— Позвоню по телефону, как остальным гостям.

— Какой у него телефон?

— Его можно найти по телефону СОРА-6152.

Джерсен кивнул:

— Очень хорошо. Я принесу вам деньги немедленно.

Джерсен вернулся в отель «Рембрандт», где без всякого удовольствия, почти машинально съел завтрак. Насколько безумен Наварх? Его припадки лунатизма сочетаются с редкой практичностью, и то и другое идет ему на пользу. Телефонный номер СОРА-6152, однако, сумасшедший поэт выдал с подозрительной легкостью. Джерсен больше не мог противиться любопытству. Он отправился в ближайшую кабину, набрал цифры, дотронулся до кнопки. В трубке прозвучало:

— Кто это? — Джерсен нахмурился: подозрительно знакомый голос. Наварх? — Кто это?

Да, это был голос Наварха.

Джерсен сказал:

— Я хочу беседовать с Виолем Фалюшем.

— Кто говорит?

— Некто, желающий познакомиться.

— Пожалуйста, оставьте свое имя и номер телефона. В надлежащее время вам позвонят, — Джерсену показалось, что он слышит с трудом подавленный смешок.

В глубокой задумчивости он покинул кабину. Грустно сознавать, что тебя обвел вокруг пальца полоумный рифмоплет. Тем не менее, Джерсен отправился в банк Веги, заказал и получил миллион севов наличными. Он уложил банкноты в чемодан и вернулся на Фитлингассе. По пути Кирт увидел Зан Зу, девушку из Эриду, выходящую из рыбной лавки с пакетиком жареной корюшки. Она была в неизменной черной юбке и прическу ее отличала та же небрежность, но что-то от магии прошлого вечера до сих пор витало вокруг нее. Девушка села на старый брус и, поглядывая на воду, принялась за рыбу. Она выглядела усталой и опустошенной. Джерсен прошел на брандвахту.

Наварх принял деньги с безразличием, отделавшись комментарием:

— Прием состоится через неделю.

— Вы уже составили список приглашенных?

— Еще нет. Оставьте это мне. Виоль Фалюш будет среди гостей.

— Я полагаю, вы позвоните ему по номеру СОРА-6152?

— Конечно. — Наварх трижды кивнул, преисполненный важности, — А как же иначе?

— А Зан Зу — она придет?

— Зан Зу?

— Зан Зу, девушка из Эриду.

— О, она? Это было бы неразумным.

Хойстер Хаушредель, регистратор из Лицея Филидора Бохуса, был человеком средних лет, абсолютно безликим. Его физиономию, лишенную характерных признаков, было так же трудно удержать в памяти, как и скромный черный костюм, облекавший тщедушное тело, или многоквартирную башню из серого бетона, где Хаушредель проживал с женой и двумя маленькими детьми.

Джерсен, не желая бросить тень на почтенного регистратора, решил свести с ним знакомство где-нибудь подальше от лицея и поджидал свою жертву у эскалатора подземки, неподалеку от дома Хаушределя. Тот был слегка удивлен, но любезно согласился выпить с Джерсеном чашечку кофе и поговорить о делах. Хаушредель оказался менее стоек, чем его патрон, доктор Ледингер, и на следующий день обменял большой бумажный конверт на пачку банкнотов.

Сердечно раскланявшись с ним, Джерсен открыл конверт. Он извлек две фотографии, переснятые с тех, что хранились в школьных архивах. В первый раз Джерсен увидел угрюмое лицо Фогеля Фильшнера. Смоляные брови нависали над горящими углями глаз, уголки рта изгибались книзу. Далеко не красавчик: длинный висячий нос, по-детски пухлые щеки, черные волосы давно не стрижены, слиплись в неряшливые пряди. Антипод того образа Виоля Фалюша, который сложился в воображении публики. Однако именно так выглядел пятнадцатилетний Фогель Фильшнер. С тех пор, без сомнения, многое изменилось.