Дворец полуночи

— Внучка рассказала мне о несчастье, — произнесла она. — Не могу сказать, что удивлена. Я долгие годы со страхом ожидала чего-то подобного. Правда, мне не приходило в голову, что все произойдет именно так. Прежде всего, вы должны знать, что сегодняшний эпизод — только первая ласточка. Выслушайте меня и решайте сами, как лучше поступить — пройти путь до конца или постараться избежать потрясений. Я уже слишком стара, и у меня нет ни здоровья, ни душевной твердости, чтобы противостоять превосходящим силам, природу которых мне с каждым днем все труднее понимать.

Шири взяла высохшую руку бабушки и нежно погладила ее. Йен заметил, что Бен грызет ногти, и незаметно толкнул его локтем.

— Было время в моей жизни, когда я считала, что не существует силы сильнее любви. И любовь действительно наделена некоторой силой, но ее возможности ничтожно малы и меркнут перед мощью пламени ненависти, — начала Ариами. Со стороны казалось, что обращается она главным образом к Шири. — Догадываюсь, что такого рода откровения — не очень подходящий подарок на шестнадцатый день рождения. Обычно от детей скрывают истинное лицо реального мира, позволяя им пребывать в неведении, пока они достаточно не повзрослеют. Но боюсь, что вы не можете рассчитывать на эту сомнительную привилегию. Я знаю, конечно, что вы подвергнете сомнению мои слова и суждения лишь потому, что услышите их из уст старухи. За последние годы я научилась узнавать это непокорное выражение в глазах собственной внучки. Труднее всего поверить правде. И напротив, чем тяжелее ложь, тем она обольстительнее. Таков закон жизни, и от вашего здравого смысла зависит, сумеете ли вы найти точку равновесия. А теперь позвольте заметить, что у этой старухи помимо большого количества лет накопилось также немало историй. И нет истории печальней, чем та, которую я собираюсь вам рассказать. Не ведая того, вы были ее закулисными персонажами, вплоть до сегодняшнего дня…

Давным-давно я тоже была юной и совершала все те поступки, какие ожидают от молодых людей. А они обзаводятся семьей и детьми, делают долги, разочаровываются и отказываются от исполнения мечты и от принципов, которым свято клялись следовать. Стареют, одним словом. И все же судьба была ко мне щедра, по крайней мере мне так поначалу казалось. Мне довелось связать свою жизнь с очень хорошим человеком, и это самое лучшее и самое худшее, что можно сказать о нем. К чему лукавить, он никогда не отличался молодецкой статью. Я помню, что, когда он приходил к нам в дом, мои сестры подсмеивались над ним потихоньку. Он был неловким и застенчивым и выглядел так, будто последние десять лет не покидал стен библиотеки — мечта любой девушки твоего возраста, Шири.

Мой поклонник работал учителем в одной из публичных школ на юге Калькутты. Жалованье он получал мизерное, и его гардероб не уступал заработку. По субботам он навещал меня, одетый в один и тот же костюм, единственный, имевшийся у него. Он берег этот костюм для торжественных случаев — ходил в нем на собрания в школу и ко мне на свидания. Минуло целых шесть лет, прежде чем ему удалось купить новый. Правда, одежда всегда сидела на нем плохо — он не обладал ладным телосложением.

Мои сестры сочетались браком с видными и здоровыми юношами, которые обращались с твоим дедом весьма неучтиво. За его спиной оба посылали мне пылкие взгляды, намекая, что мне следует воспользоваться случаем и насладиться настоящим мужчиной хотя бы раз в жизни.

Впоследствии никчемные бездельники жили на подачки моего мужа, пользуясь его добротой, и охотно принимали от него помощь, но это уже другая история. А он ни разу не отказал им в поддержке, хотя и видел насквозь этих пиявок, обладая даром читать в душах людей, с которыми его сводила судьба. Он притворялся, будто забыл обидные насмешки и пренебрежение, с каким они встречали его в молодости. Лично я ничего не забыла, но мой муж, как уже говорилось, был хорошим человеком. Возможно, даже слишком.

К несчастью, природа наделила его хрупким здоровьем, и он покинул меня в год, когда родилась наша единственная дочь Килиан. Мне пришлось воспитывать ее одной и учить всему тому, чему, наверное, научил бы ее отец. Килиан стала лучом света, озарившим мою жизнь после смерти твоего деда. От него дочь унаследовала природную доброту, а также способность читать в душах других людей. Но если отец был скованным, неловким и застенчивым, то дочь источала свет и была воплощением изящества. В детстве она очаровывала всех, от гостей, приходивших к нам в дом, до прохожих на улице, едва начинала говорить, словно произносила волшебные заклинания. Помню, я часто наблюдала, как она кокетничала с торговцами на базаре. Обычно в такие минуты я думала, что эта девочка выплыла как прекрасный лебедь из глубины сознания моего мужа, гадкого и неуклюжего утенка. Его дух жил в ней, проявляясь в самых незначительных поступках. Например, в том, как она иногда вставала на пороге дома и наблюдала за прохожими. Потом она поворачивалась ко мне и спрашивала, почему на свете столько несчастных людей.