Дворец Посейдона

— Нет! — жестко ответила она. — Здесь его нет.

Зина, видимо, хотела еще о чем-то спросить, но передумала и сказала только: «Извините», — повернулась и ушла.

Нуца долго смотрела ей вслед.

«Что-то неладно», — думала она, и сердце подсказывало ей, что надо догнать Зину и расспросить, но она сдержалась и не двинулась с места.

Зина шла и все твердила про себя:

— Беко тоже нет дома… Беко тоже нет дома…

Как будто Нуца именно так ей и сказала: Беко тоже нет дома. «Датуна жив! — молнией сверкнуло в душе. — Жив!»

Она уже успела поверить, что с Дато произошло что-то страшное: или под машину попал, или утонул. Она вспомнила, как в прошлом году море выбросило утопленника — мальчика лет двенадцати. Она даже услышала ужасный крик матери, тогда этот крик для нее был только голосом убитой горем женщины, конечно, ужасным, но все-таки чужим, а сейчас ей казалось, что кричала она сама, а не та несчастная.

«Если Датуна не найдется, я утоплюсь».

Жизнь ей казалась мрачной бессмыслицей.

— Нет, нет, — отгоняла она от себя жуткие видения, но все равно в ее воображении один кошмар сменялся другим. Ведь ребенка подстерегают на каждом шагу тысячи ловушек, и жертвой всех засад становился Датуна.

Внезапно она успокоилась и даже почувствовала благодарность к Беко за то, что он взял с собой Датуну. Конечно, Беко забрал его с собой, сказала же Нуца, что Беко нет дома. Беко взял Датуну за руку и уберег от всех опасностей.

Во дворе у писателя толпился народ, приятели Беко тоже были здесь. Зине очень трудно было произнести вслух имя Беко, но она все-таки спросила Ираклия, не видел ли он Беко. В ожидании ответа она вся сжалась, думала, сейчас он расхохочется ей в лицо. Но ничего подобного не случилось, Ираклий спокойно ответил, что Беко сегодня не появлялся, и Зина, словно только затем и пришла, чтобы узнать, что делается во дворе у писателя, спросила:

— Что здесь происходит?

— Бассейн засыпаем, — радостно сообщили ей ребятишки.

— Я видела Беко, — сказала Лили. — Утром он был на пляже.

— А сына моего не видели? — несмело спросила Зина, потому что боялась ответа. Страх ее оправдался.

— Нет, — сказала Лили.

Исчезла последняя надежда. Зина плелась, ничего перед собой не видя. «Надо увезти отсюда Дато», — это была единственная мысль, которая осталась у нее в голове. Она понимала, что именно теперь об отъезде не может быть речи, что ей надо здесь остаться и здесь умереть, по упорно твердила свое:

«Надо увезти… Надо увезти…»

Она была уже довольно далеко от писательского дома, когда ее догнала Лили. Лили запыхалась и с трудом переводила дыхание. У Зины радостно встрепенулось сердце:

«Жив!»

— Ой, устала… Я вспомнила. Он был вместе с Беко… На пляже…

Зина чуть не села на дорогу, заставила себя улыбнуться и пробормотала:

— Спасибо… Большое вам спасибо…

У райкома она села на скамейку и зарыдала. От слез полегчало, она словно пробудилась после кошмарного сна.

— Надо уезжать отсюда! — громко проговорила она.

— Что вы сказали? — спросил чей-то голос.

Зина подняла голову, перед ней стоял Спиноза.

— Я уеду отсюда, — невольно повторила она, потому что все еще была там, наедине со своими мыслями.

Опомнившись, она резко спросила:

— Что вам надо?

Спиноза упал на колени, сложил на груди руки и взвыл:

— Казните или милуйте!

Зина вскочила:

— Что с вами?

Растерянно огляделась по сторонам:

— Господи!

Спиноза твердил свое:

— Казните или милуйте! Казните или милуйте!

— Убирайтесь! — крикнула Зина и побежала. Она слышала, как Спиноза кричал что-то ей вслед, но не понимала что.

«Только этого мне недоставало, — думала она, — только этого недоставало!»

Она бежала, и слезы текли по ее щекам. Это были слезы радости, потому что Дато был жив. Поступок Спинозы не удивил ее и не обидел. Она давно считала его ненормальным и не стала бы ему грубить, если бы он не хлопнулся перед ней на колени. «Только этого недоставало» — относилось к тому, что кто-то мог увидеть, как Спиноза на коленях объяснялся ей в любви. Опять пойдут сплетни, хотя и так, наверно, о ней в этом городе известно все!

Зина развеселилась: женихов у меня хоть отбавляй, не так уж плохи мои дела, пусть Теймураз не воображает, что я без него пропаду! Духу однажды прислал ей цветы через официанта, и писатель в долгу не остался: когда у них в гостях был, сказал, как бы между прочим, угощаясь вареньем: я потому остался одиноким, что в свое время не встретил такую милую и образованную женщину, как вы. За это и ненавидят меня местные барышни-кривляки, что у меня женихов, как у Пенелопы. Зина сосчитала про себя: Духу — раз, известный писатель — это вам два, сумасшедший Спиноза — три, четыре… четыре… Да учитель грузинского языка, который, как увидит меня, заливается краской. Пятый… Зина заколебалась, ей даже в уме не хотелось произносить имя пятого.

Придя домой, она вынесла из кладовки чемодан и начала складывать в него вещи — свои и Датуны, как часто делала это в мечтах. Она так увлеклась этим занятием, что принялась напевать.

В комнату вошел Нико.

— Слышала новость? — лицо у него сияло.

— Да, его Беко забрал.

— Это верно?

— Их вместе видели.