Дворец ветров

Казалось, будто тигр – сытый, а потому временно безвредный – равнодушно проходит через поле, полное овец и коров. Впечатление было настолько сильным, что Аш почти готов был поклясться, что от этого человека исходит особый запах: звериный запах, смрадный и зловещий. Он почувствовал легкое покалывание на затылке, словно волоски там вставали дыбом, и внезапно в памяти у него всплыла давно забытая сцена: лунная ночь, черные тени деревьев и предостерегающая дрожь, пробегающая в безмолвном воздухе, будто легчайший ветерок, который пролетает над недвижной гладью воды, ощутимый кожей, но совершенно не слышный, и кто-то – дядя Акбар? – говорит почти беззвучным шепотом: «Шер ахраха хай!»[60]

Пропитывающий рубашку пот вдруг стал холодным, и Аш невольно задрожал и услышал стук собственных зубов. Потом жених прошел мимо него, направляясь в окружении сопровождающих лиц к арке под балконом для совершения церемонии джаймала – преподнесения жениху гирлянды невестой.

Арка вела в узкий тоннелеобразный передний зал, где Шушила и Анджули ждали с гирляндами, которые невесты надевают на шею жениху в знак своего согласия вступить с ним с брак. Даже сейчас, в последнюю минуту, свадьбу отменили бы, откажись невеста сделать это. И когда возникла необъяснимая пауза, в ходе которой рана ждал, а толпившиеся за ним люди вытягивали шею, выглядывая у него из-за спины, Аш на мгновение почувствовал отчаянную, глупую и совершенно нелепую надежду, что Шушила передумала и собирается отвергнуть жениха. Но хотя тем, кто не видел, что происходит в переднем зале, и не знал, чем вызвана задержка, пауза показалась очень долгой, на самом деле она длилась не более минуты. Потом рана низко наклонился, а когда выпрямился, на шее у него висела гирлянда невесты.

Мгновение спустя он снова наклонился – на сей раз еле заметно, так что движение напоминало скорее легкий кивок головой, нежели поклон, – и стоявшие за ним люди увидели, как женские руки поднимают гирлянду повыше, чтобы не задеть эгрет на золотом тюрбане. Руки, украшенные драгоценностями, с окрашенными хной и натертыми золотой фольгой ладонями и ногтями. Но все равно в них, по-мальчишески крепких и ловких, безошибочно угадывались руки маленькой нелюбимой девочки по прозвищу Каири-Баи, и при виде них Аш понял: в конечном счете у него достанет силы наблюдать за ходом брачных церемоний и увидеть, как она уезжает в дом мужа, ибо ничто уже не могло причинить большей муки, чем это мимолетное видение рук Джули…

По завершении джай-малы снова грянула музыка, и жених с гостями вступили в Жемчужный дворец, чтобы угоститься яствами (сначала насыщался барат, и лишь потом сторона невесты), а все, для кого не нашлось места во дворце, потянулись вереницей в парк и заняли места в ярко убранных шамьянахах, где тоже играли музыканты и сновали взад-вперед слуги, нагруженные блюдами.

Солнце уже стояло низко над горизонтом, и вскоре с озера повеял слабый вечерний ветерок, принося в парк приятную прохладу, хотя в Жемчужном дворце воздух по-прежнему оставался спертым, а когда пряный запах пищи смешался с ароматом цветов и духов, дышать стало совсем нечем. Однако Ашу не пришлось изнывать от духоты, поскольку он попросил позволения не присутствовать на пиршестве, дабы избавить Кака-джи от неприятной необходимости сообщать ему то, что он знал и без него: кастовая принадлежность запрещает ране принимать пищу в обществе чужестранца.

Покинув дворец через боковую дверь, он вернулся в свои комнаты в одном из гостевых домов, где поужинал в одиночестве и пронаблюдал за тем, как солнце скрывается за холмами и звезды одна за другой зажигаются в небе, быстро меняющем цвет с тускло-зеленого на темно-синий, – и не только звезды, ибо сегодня с наступлением сумерек несметное множество крохотных огоньков расцвело на стенах, крышах и подоконниках Бхитхора, когда подданные раны зажгли тысячи и тысячи чирагов – глиняных плошек, наполненных маслом, с фитилем из скрученных волокон хлопчатобумажной пряжи, которые по всей Индии используются для праздничной иллюминации в дни торжеств.

Парк тоже был полон огней, зыбко трепетавших или ярко горевших в зависимости от прихоти легкого ветерка, и сам Жемчужный дворец, очерченный по контуру мерцающим золотом, сверкал на фоне ночного неба, похожий на сказочный волшебный замок. Даже форты украсились чирагами, и вскоре небо над городом расцвело обилием красных, зеленых и лиловых звезд – то фейерверки начали взмывать ввысь, чтобы распуститься пышным, ослепительно блистающим букетом и медленно погаснуть.