Дворец вожделений

— Она спит? — спросил он у доктора Китано.

— Она без сознания, — пояснил тот.

Это обстоятельство сильно озаботило Хосину.

— Это вы привезли ее в Эдо? — обернулся он к патрульным, мускулистым капитанам с умными лицами.

— Да, досточтимый начальник полиции, — одновременно ответили те, потея в своих доспехах.

— Как долго она пребывает в этом состоянии? — осведомился Хосина.

— Такой мы нашли ее после нападения, — сказал один из патрульных.

— Расскажите, как вы ее нашли, — приказал Хосина.

— Мы осматривали тела, надеясь найти живых, — взял слово второй капитан. — Мы думали, что женщина мертва. Она вся была в крови. И не шевелилась.

— Но потом мы услышали, что она застонала, и быстро доставили ее на почтовую станцию в Одаваре. Местный лекарь оказал ей помощь, — продолжил первый капитан. — Он предупредил нас, что она слишком слаба для путешествия, но наше начальство приказало везти ее в Эдо. Мы боялись, что она умрет в пути.

А ведь Хосина надеялся, что в результате быстрого, простого допроса свидетельницы получит описание похитителей госпожи Кэйсо-ин. Он повернулся к доктору Китано и спросил, не скрывая досады:

— А что у нее за раны?

— Я как раз собирался ее осмотреть.

Доктор Китано осторожно снял повязку с головы Суйрэн и осмотрел большой, неровной формы багровый кровоподтек над правым виском. Нахмурившись, он вновь наложил бинты, откинул материю, которой была накрыта Суйрэн, и распахнул ее белое хлопчатобумажное кимоно. На животе оказался глубокий разрез, шедший от левой части грудной клетки до пупка. Из раны, покрытой по краям запекшейся кровью и зашитой конским волосом, сочилась желтоватая жидкость. Хосина поморщился. Доктор Китано стал еще мрачнее. Суйрэн даже не шевельнулась.

— Это очень опасная рана, — пояснил врач. — Рана на голове тоже достаточно серьезная.

Доктор Китано потрогал кожу вокруг опухших глаз Суйрэн, приподнял ей веки и заглянул в безжизненные, слепые зрачки, как того требовала старинная китайская методика. Он коснулся пальцами ее щек, пощупал сухие, ломкие на вид волосы и несколько раз нажал на шею. Потом доктор открыл ей рот, осмотрел бледные десны и язык и понюхал воздух возле ее лица. Наконец он поочередно приложил пальцы к запястьям. Бубен знахарки ритмично отбивал время, пока доктор Китано прослушивал пульс, определяя состояние внутренних органов. Закончив, он накрыл служанку и поднял тревожный взгляд на Хосину.

— Она страдает от потери крови, жидкости и ки — жизненной энергии, — сказал доктор. — Кроме того, у нее внутреннее нагноение и воспаление.

— Вы можете ее вылечить? — спросил Хосина.

— Я сделаю все, что смогу, — ответил доктор Китано, — но ей способно помочь только чудо.

Хосина сжал рукой подбородок и склонился над Суйрэн. Бубен стучал в ритм монотонной молитве. Эта служанка была единственным шансом спасти госпожу Кэйсо-ин и укрепить позиции канцлера Янагисавы при дворе на достаточно долгое время, чтобы сёгун успел назвать Ёритомо своим преемником. Однако у Хосины были и другие, собственные причины желать, чтобы Суйрэн очнулась. Если ему удастся вытащить из нее информацию, которая приведет к похитителям, то он завоюет благодарность сёгуна для себя лично. Тогда бакуфу придется признать его как самостоятельную силу, а не только как любовника Янагисавы. И канцлер будет вынужден относиться к нему с долгожданным уважением, а не унижать постоянно.

— Я должен задать Суйрэн вопросы о похищении, — сказал Хосина доктору Китано. — Приведите ее в чувство.

— Ее желательно не тревожить. Ей необходим покой, — заволновался доктор.

Хосина почувствовал раздражение. Если ему не удастся найти похитителей и спасти госпожу Кэйсо-ин, он может так никогда и не получить признания в бакуфу. Они с Янагисавой могут так низко пасть в глазах сёгуна, что их планам не суждено будет сбыться. К тому же провал, как и успех, повлечет серьезные последствия лично для Хосины. Его любовник чтил профессионализм и презирал некомпетентиость, и до сих пор Хосине удавалось выполнять все требования Янагисавы… но что, если дело о похищении окажется ему не по зубам? Вдруг он больше не будет нужен Янагисаве?

Хосина не раз сожалел о своей любви к такому тяжелому, но притягательному человеку, как канцлер, однако мысль о том, что он может его потерять, ужасом пронзила сердце.

— Возможно, Суйрэн единственный человек, способный сообщить, кто похитил мать сёгуна, — сказал Хосина. — Очень важно, чтобы она со мной поговорила.

— Она не должна тратить свою жизненную энергию, которой и без того не хватает, — возразил доктор. — Бессознательное состояние спасает ее от страшной боли. Пожалуйста, дайте ей время, чтобы немного окрепнуть.

— У меня нет времени, — бросил Хосина, взбешенный спокойным, покровительственным тоном Китано. — Если Суйрэн умрет, так и не рассказав, что ей известно, мы можем больше не увидеть госпожу Кэйсо-ин и не поймать преступников!

«А я, может, никогда не добьюсь желаемого». Он поднялся, расправил плечи и посмотрел на доктора Китано сверху вниз, давая понять, кто здесь главный.

Доктор Китано гневно взглянул в глаза Хосины.