Дворец вожделений

— Позвольте поздравить вас с мудрым и своевременным решением, ваше превосходительство, — начал Янагисава.

Пока сёгун горделиво расправлял плечи, Сано продолжил:

— Но мы опасаемся возможных неприятностей.

— Э-э? — нахмурился сёгун.

— Войска не подготовлены к подобным непростым операциям, — пояснил Янагисава.

— А командиры ничего не знают о Данносине, — добавил Сано.

— Они не готовы к его решимости отомстить начальнику полиции Хосине или умереть, — сказал Янагисава.

— Осада толкнет Данносина на убийство вашей матери, прежде чем войска вырвут ее из рук похитителя, — вторил Сано.

Пораженный ужасом, сёгун уставился на Сано и Янагисаву и поник, как воздушный змей, потерявший ветер.

— Я никогда, э-э, не задумывался над этим, — пробормотал он и, упав на колени, сжал руками голову. — Что я наделал? — От страха голос его стал совсем тонким. — Из-за моей поспешности моя мать обречена?

Слуги отвернулись, чтобы не видеть его унижения. Сано сочувствовал сёгуну и не хотел обижать своего господина, но времени угодничать не было.

— Еще не поздно исправить вашу ошибку, — сказал он. — Просто пошлите нас в Изу.

— Мы опередим войска и не позволим им подвергнуть опасности госпожу Кэйсо-ин, — вступил Янагисава.

— Мы доставим ее домой целой и невредимой. — «И Рэйко, и Мидори вместе с ней», — подумал Сано.

— Да! Да! Чего вы ждете? — спохватился сёгун и замахал руками, словно отгоняя Сано и Янагисаву. — Езжайте немедленно!

Выходя из комнаты вслед за Янагисавой, Сано оглянулся — сёгун осел на своем возвышении, закрывая лицо руками и скорбя о собственной поспешности.

ГЛАВА 27

— У тебя на одежде кровь! — Царь-Дракон осуждающе смотрел на Рэйко.

Он снова вызвал ее из женской половины, где Кэйсо-ин и госпожа Янагисава купали ребенка, а Мидори спала. Рэйко испугалась, что он позвал ее в свою комнату, чтобы удовлетворить страсть, которую она разожгла в нем. Собравшись с духом, чтобы перехитрить его и не поддаться панике, она посмотрела на свое кимоно, испачканное кровью во время родов Мидори.

— Ты должна помыться, — сказал Царь-Дракон. — Идем со мной.

Он повел ее вниз, в комнату, где пахло гнилью и стояла бочка для купания, утопленная в сбитом из реек полу. Виноградные лозы, оплетавшие решетки на окнах, придавали вечернему свету мрачный зеленоватый оттенок. Черная плесень пятнала дощатые стены.

— Раздевайся, — приказал Царь-Дракон.

Рэйко содрогнулась от отвращения, но ведь он мог сделать с ней все, что угодно, если она вызовет его неудовольствие. Стоит ей взбунтоваться, и все ее планы усыпить его недоверие и освободить подруг пойдут насмарку. Она повернулась к нему спиной, развязала пояс и сбросила верхний халат.

Он молчал, но она слышала его хриплое дыхание. Белое нижнее кимоно упало к ее ногам, и Рэйко замерла, обнаженная, почти физически ощущая его вожделение. Кожа покрылась мурашками, мышцы напряглись, душу терзали мысли о Сано и горечь — ведь этот человек видит то, на что имеет право смотреть только ее муж.

— Совершенство, — тихо проговорил Царь-Дракон, проведя пальцами по ее спине до талии.

Непроизвольно сжав ягодицы, Рэйко вздрогнула и приготовилась к худшему. В горле встал ком, дыхание перехватило.

Царь-Дракон отдернул руку.

— Давай мойся, — подавленно произнес он. — Мыло и ведерко на полке. Прости.

Рэйко услышала, как он вышел из комнаты. Страх немного отпустил. Почему он не трогает ее? Доходит до последней черты и отступает. Может быть, это последняя отсрочка? Рэйко заметила, что он унес ее одежду. Она бы убежала и голая, если бы не стражники, голоса которых слышались со двора, и не ее подруги-заложницы. Рэйко черпнула ведерком воды из бочки, вода пахла озером. Она окатила себя и натерла тело и волосы матерчатым мешочком с мылом из рисовых отрубей. После стольких дней вынужденной неопрятности она наслаждалась чистотой. Сполоснувшись, Рэйко залезла в бочку.

В дверях появился Царь-Дракон со стопкой полотенец и свежих халатов.

— Как тебе нравится новое жилье? — спросил он.

— Спасибо… — Рэйко съежилась в холодной воде под его взглядом.

Массивные раздвижные двери и стенные панели были крепко заперты вертикальными жердями, пропущенными снаружи через пазы в задвижках и полу. Но деревянные решетки на окне прогнили насквозь.

— Я все думаю о том, что ты сказала вчера. — Присев на корточки у бочки, Царь-Дракон заговорщицки понизил голос. — Отныне тебя станет охранять только Ота — ему я доверяю. Остальным будет запрещено к тебе приближаться.

— Премного благодарна, — обрадовалась Рэйко, что он ослабляет наблюдение. — Теперь я чувствую себя в большей безопасности.

Царь-Дракон безучастно кивнул и взглянул на Рэйко.

— Да ты совсем замерзла. Тебе лучше выйти из воды.

Он отошел от бочки, и Рэйко, не глядя на него, вылезла, быстро вытерлась и надела одежду, которую он принес — белый нижний халат и серо-коричневое шелковое кимоно, украшенное белыми цветами. Она повязала пояс цвета морской волны, удивляясь, где он достал женскую одежду, и, осушая мокрые волосы полотенцем, обнаружила, что цветы на кимоно — анемоны.