Дворецкий в Белом (СИ)

Нагиса вспомнила — это шифр, который они подглядели в одном из фильмов {?}[П. А. На самом деле, я не знаю такого фильма, просто слышала подобную историю на Реддите] — человек звонит в полицию или службу спасения, но пытается заказать там пиццу. Одноклассники Аоко додумали её: ананасы означают «убийство», сыр — «преследование», колбаса — «непонятно, чего ждать от преступника», зелень — «физическая угроза, удары». «Всегда считала этот шифр обычной детской игрой. Папа знает его, надеюсь, он поймёт», — улыбнулась девушка и продолжила самый простой разговор, поглядывая за смягчившимся Тоей.

Уже скоро в парк зашёл мужчина в обычной ветровке, непонятного вида штанах и совсем не летних ботинках. Он шёл как обычный посетитель мимо них, дожёвывал булку, смотрел на цветы и уже скоро поравнялся с Тоей. Тот быстро оглядел его, опустил глаза, снова направил взгляд на подруг и даже не услышал вопроса мужчины:

— Парень, прости, ты учишься на юридическом в группе Юты–сана? Я видел тебя на фото.

— Да? — немного неловко кивнул парень, — А вы… ой, да Вы отец Мидори! У Вас сегодня выходной?

— Да, дел нет. Слушай, не мог бы ты проводить меня до местной цветочной лавки? Я не взял телефон, а планы для меня — проблема!

— О, ну, — Тоя быстро повернул голову к девушкам, пока те болтали, и вернулся к мужчине, — хорошо!

Встав, парень решил, что лучше не привлекать внимания рядом с полицейским и пошёл по дорожке в направлении цветочного магазинчика. Девушки дождались, когда он повернёт на другую дорожку за фонтаном, и улыбнулись.

— И что теперь? — уже немного заинтересованно спросила Нагиса.

— А теперь он его заболтает, найдёт способ проверить его сумку и вытащит оттуда что–нибудь. Такую толстенную сумку просто так в парк не носят!

— Действительно!

— Преследование — это действительно проблема, — кивнул Сагуру. Аоко могла лишь согласиться.

— Да… Но, блин, ребят, почему мы постоянно говорим об чём–то мрачном? Давайте смотреть уже, да? — предложила гостья, и паре оставалось лишь согласиться.

До вечера Аоко веселилась у них, а потом, ещё до сумерек, поехала домой.

***

— Я дома!

— Мяу!

— С возвращением!

— О, а Кид сегодня быстрее тебя, Кайто!

Кид уже походил на взрослого кота, у него даже распушился хвост. Он не был породистым, а просто обычным котёнком нескольких поколений одомашненных дворовых кошек и, видимо, получил такой толстый и пушистый хвостик от своих родственников. «Когда он прибавит в весе, может и на мейн–куна будет похож!» — мысленно пошутила Аоко, сама не веря в свои мысли. Её кот вряд ли станет таким огромным.

— Ладно, Кайто, сейчас помою руки… Ты уже закончил с ужином или тебе помочь?

— Не–нет, я уже всё! — неуверенно сообщил парень из кухни. Аоко ожидала такой ответ, поэтому решила всё–таки помыть руки именно там.

Когда она зашла, Кайто и правда закончил с её порцией пасты, но почему–то неправильно рассчитал порции, ведь его порции на столе не было. «В последнее время он удивительно забывчивый! Ну, видимо, теперь в голове не только необходимые знания, а держать их все сложно», — рассудив так, Аоко подошла к нему сзади и мягко положила ладонь на руку, в которой парень держал нож, которым он нарезал для себя салат. Кайто замер и не сразу понял, к чему это, пока девушка не сказала:

— Пожалуйста, дай мне нож.

— Э? Нет, я сам нарежу…

— Кайто, скоро ты из меня белоручку сделаешь, давай–давай, — она коснулась его сжатого кулака, и тот немного разжался, позволяя схватить рукоять, — Я конечно не идеально режу, но не медленно. Подожди меня, ладно?

— Хорошо, — парень присел на свободный стул. Он снова тщательно наблюдал за её движениями: за каждым взмахом руки, за улыбкой и порядком, по которому она выбирала овощи.

Его учили многому, почти всему подряд, объясняя, как надо делать и как не стоит. Несколько лет ему вдалбливали, что «делать так — единственно верный вариант», но почему? Почему ему кажется, что единственный человек в мире, который делает всё идеально — это Аоко? Начиная с её походки и до кончиков волос. Если бы не было странно одеваться, как она, он бы и одевался как она. В его глазах она была чистым совершенством в реалиях грязного мира, а он сам по сравнению с ней лишь один из миллионов.

Он снова запоминал всё, что с ней связано, ведь именно то, что она делает, казалось ему правильным и совершенным, а вне того, что она делает, всё должно быть сделано с удобством для неё. Такие странные мысли будто образовывали в голове дворецкого новую программу, код которой он написал себе сам.

Он бы признался в этом любому, но почему–то об этом странно говорить.

— Аоко–сама.

— М–м? — Аоко почти закончила нарезку помидоров, но сделала небольшую паузу, чтобы повернуться, — Да, Кайто?

— Спасибо.

— Не за что!