Дворянин

Дело в том, что по возвращении делегации Московского общества сельского хозяйства, которая провела в его поместье почти два месяца, выяснилось, что по итогам этой поездки Общество приняло решение организовать несколько опытовых хозяйств, в которых опробовать все те новинки, которые устроил Данька в своём поместье — от рамочного улья и новых крестьянских подворий с печами Подгородникова и до конных косилок, многополья с техническими культурами и новых экономических отношений с крестьянами, освобождёнными от крепости. Аж восемь членов Московского общества решили выделить по деревеньке из своих поместий, на полях которых и организовать подобные опытовые хозяйства. Причём поместья эти располагались не только в московском регионе, но и под Ярославлем, и в Нижегородской губернии, и под Самарой, и под Воронежем. Бывшему же майору отправили письмо с просьбой организовать в его поместье приём и ознакомление с хозяйством будущих управляющих этих опытовых хозяйств. Так что поездку Прошки к своему «барину» пришлось снова отложить — надо же было кому-то обиходить прибывающих управляющих. Ну не агроному-голландцу же этим всем заниматься? И вот, наконец, спустя два года после отъезда Даниила, он до него добрался.

— Ладно,- он вновь повернулся к Дормидонту.- Дом мне хоть арендовал?

Тот снова смущённо потупился.

— То есть нет⁈- изумился Данька. До сего дня парень очень точно и аккуратно исполнял все его поручения и уж настолько накосячить точно был не способен.

— Да я арендовал!- с тоской воскликнул Дормидонт.- Самый лучший в городе! Но господин полковник…- и он в сердцах махнул головой.

Бывший майор с удивлением покачал головой.

— Да он что — бессмертным себя считает?

— Так это…- робко подал голос Прошка. Даниил перевёл на него взгляд и тот поспешно продолжил:

— Денщик у него — Якуб, дюже горькую любит… И мы с ним — того,- он смущённо потупился,- сошлися, значить… Так что он мне хвастался, что его господина в начальники над батальоном сам Великий князь протолкнул. Но не наш… ой, то есть, не Его Сиятельство Николай Павлович, а совсем даже наоборот! То есть Константин Павлович.

— Во-от оно ка-ак,- протянул бывший майор и задумался. Да, подобная протекция объясняла всю борзоту, демонстрируемую этим непонятным полковником.

— А сам он откуда? Из какого рода?

И Прошка торопливо заговорил, вываливая всё, что успел узнать за время пьянок с денщиком «начальника над Его Императорского величества Лейб-гвардии Железнодорожным батальоном». И чем дольше бывший майор его слушал, тем больше приходил в оторопь…

Короче, после того разговора с Николаем, когда он, в сердцах, порекомендовал ему отправить комиссию в Дерптский и Виленский университеты, тот подумал-подумал, да и сделал это. Сам ли, либо на кого-то надавил в Синоде и министерстве — но сделал. И если в Дерпте ничего особо крамольного обнаружить не удалось, то вот в Вильно… там крамола цвела и пахла. Даже воняла. Виленский университет оказался весь опутан сетью тайных обществ, ставящих своей целью возрождение Речи Посполитой путем восстания против Российской империи — «филоматы», «филареты», «лучезарные» вели активную пропаганду среди студентов, а многие преподаватели их горячо поддерживали. Причём, не смотря на все страстные и горячие речи о свободе, «прекрасная Отчизна» предусматривалась к восстановлению в её классическом виде. То есть всё с тем же закрепощением «подлого сословия» в самом классическом «польском» варианте, который был куда как жёстче и тяжелей российского. То есть со всеми откровенными средневековыми европейскими заморочками вроде «права первой ночи» и «конной травли зверей и крестьян».