Дворянин

— Нет!- зло рыкнул в ответ корнету бывший майор.- Не позволю! Подите прочь, сударь, и сначала достигните хоть чего-то, за что вас можно будет уважать помимо факта рождения в семье, чей предок когда-то совершил подвиг или иное благое деяние за что и дал своим потомкам право именоваться дворянами. То есть для начала докажите, что вы достойны своего предка и сами чего-то стоите. Вот тогда и поговорим…- и он развернулся спиной к побагровевшему корнету. Достали!

С самого возвращения в Петербург местные бретёры словно с цепи сорвались. За две прошедших недели он получил четыре вызова на дуэль. Причём, совсем не из-за того, что действительно что-то сделал, а-а-а… да хрен его знает из-за чего. Данька грешил на Великого князя Константина. Всё-таки он грохнул его протеже — Несвижского. Вот тот и мог как-то, в близком кругу, высказать желание наказать зарвавшегося бывшего крепостного. Ну или просто намекнуть. Потому что среди тех, кто увивается рядом с такими людьми, всегда хватает всяких прихлебателей, которым достаточно лишь намёка чтобы броситься истово воплощать желание намекнувшего. И то, что Константин почти безвылазно торчит в Польше — ничего не меняло. Во-первых, он бывает наездами в Питере, и, во-вторых, здесь в Петербурге хренова туча поляков — как офицеров, так и гражданских. Тот же Чарторыйский не только министром иностранных дел успел побывать, но и, вроде как, императрицу огулял… но об этом — тс-с-с, говорить низзя! Так что поляков в столице, как говорится, хоть жопой жуй. И все они, естественно, имеют связи со своими родственниками, оставшимися на родине. Так что узнать, что столь благоволящий полякам Константин желает, чтобы кто-нибудь приструнил вызвавшего его раздражение «бывшего холопа» — никакого труда не составит. А если уж он ещё и что-то за это пообещал… Подтверждением сей идее служило то, что трое из четверых, вызвавших его, были «природными шляхтичами», то есть поляками и литовцами.

Три дуэли уже состоялись. Двоих, из числа тех самых «природных шляхтичей» он со спокойной душой упокоил. По его ещё в прошлой жизни сложившемуся мнению польское и литовское дворянство всегда было и будет врагом России, в какой бы она ипостаси не выступала — царской, имперской или СССР с Российской федерацией. Так что туда им и дорога. А вот русского — поручика Гончарова, кавалергарда — пожалел. Ранил. В мякоть ноги… Ну а какие проблемы-то? Ведь вызывали его, так что именно он выбирал оружие. Ну он и выбирал, как и в Перми — «на своих пистолетах». А своими-то пистолетами он владел если не на уровне киношных ганфайтеров, то где-то близко. Впрочем, двое из дуэлянтов — кавалергард и один из «природных шляхтичей» в качестве оружия так же избрали пистолеты его конструкции.

После третьей дуэли, о нём заговорили. Как раз из-за его манеры начинать дуэль с пистолетом в кобуре и сразу после сигнала выхватывать его и стрелять от бедра. Причём, убийственно метко. Ну почти… Потому что ранение кавалергарда посчитали промахом.

А затем его вызвал к себе Николай и публично наорал, категорически запретив участвовать в каких бы то ни было дуэлях. Причём, из этого ора попутно выяснилось, что дуэли в России были запрещены ещё во времена Петра I, аж в тысяча семьсот четвёртом году. А в указе тысяча семьсот пятнадцатого года за участие в дуэли полагалась смертная казнь! И только «Манифест о дуэлях», выпущенный уже Екатериной II, слегка смягчил ситуацию, ограничив наказание за участие в дуэли всего лишь ссылкой в Сибирь… Для бывшего майора это оказалось абсолютной новостью — до получения дворянства он этим вопросом не особенно интересовался, да и потом у него тоже было чем забивать голову помимо дуэлей. К тому же после получения дворянства и до самого отъезда на Урал он, по большей части, сидел у себя в Сусарах почти не отсвечивая и занимаясь только заводом и железной дорогой. Так что вызывать его на дуэль было негде, некогда и некому… Но с другой стороны, он точно помнил, что дуэли в эти времена в России имели место быть. Например, нынешний адъютант Мишки… то есть Великого князя Михаила — Сашка Пушкин в той истории точно на дуэли погиб. Как и его собрат по перу — Лермонтов. Причём, заметно позже нынешнего времени. И как это понимать? Неужто позже наказывать за дуэли перестали? Да не может такого быть!

Николай, подостыв, разъяснил. Мол, императорский запрет-то есть, да только дворяне чихать на него хотели с высокой колокольни. Ну не то чтобы совсем — так-то стараются осторожничать, дуэлируют не прям посреди Петербурга, а куда на окраины отъезжают, берегутся от полиции, потому как если той о дуэли становится известно — так она даже участников заарестовать может… но, по большому счёту, всё бесполезно. Дрались, дерутся и будут драться… А вот ему самому он, Великий князь Николай, лично запрещает в дуэлях участвовать. Категорически!

— На тебя, Даниил, столько всего важного и, прямо скажем, ключевого нынче завязано, что если ты по своей дурости в какой-нибудь дуэли голову сложишь — большинство моих проектов просто в стенку упрётся, понимаешь?