Дворянин поневоле

Захар уже загрузил вещи в вагон и терпеливо ждал его, стоя у дверей. Наконец прощание закончилось, и парень, быстро проскользнув в салон, кивнул проводнику, который тут же высунулся из дверей с желтым флажком в руках. Паровоз дал гудок, пыхнул паром, и состав, дернувшись, покатился. С улыбкой помахав стоящей на перроне женщине рукой, Сашка плюхнулся на сиденье и, потирая шрам, тихо проворчал:

– Блин, с ней общаться можно, только имея плеть в руках. Не любовник, а дрессировщик какой-то.

– Может, чаю подать, ваша милость? – спросил Захар, входя в купе.

– Давай, – подумав, решительно кивнул парень. – Теперь можно отдыхать и отсыпаться. В столице, небось, опять дед чем-нибудь озадачит.

– Думаете, снова царя защищать надо? – не удержавшись, спросил Захар.

– Надеюсь, что не от кого, – вздохнул Сашка. – Надоело дырки в шкуре лечить.

Они не спеша попили чаю, парень, откинувшись на спинку сиденья, с довольным видом задремал. Захар, умевший для своих габаритов двигаться совершенно бесшумно, быстро прибрал со стола и, осторожно прикрыв за собой дверь, куда-то исчез.

Проснувшись, Сашка лениво потянулся и, ощутив потребность посетить определенное заведение, не спеша выбрался в коридор. Пройдя в конец вагона, он прошел в уборную и, сделав все потребные дела, принялся мыть руки, когда за стенкой раздались голоса. Одним из говоривших был Захар. Вторым, судя по голосу, проводник.

– А чего сам на землю не сел? – послышался вопрос, адресованный Захару.

– Не мое это, – пробасил тот. – Скучно мне на земле, а профессии доброй нету. Было время, на шорника учился, да только и это мне скучно. Хотя хозяин вон оценил.

– Хозяин, – презрительно передразнил его проводник. – Здоровенный мужик, мог бы и сам на себя работать, и в ватагу какую пристроиться. А ты все за хозяина прячешься.

– В ватагу? – угрюмо переспросил Захар. – А вот скажи мне, друг ситный. Приди я в контору вашу и на работу попросись, что бы мне начальство твое сказало, узнав, что я из рабов вырвался?

– Да почем мне знать? – возмутился проводник.

– Зато я знаю. Послало бы оно меня. И не куда-нибудь, а в жандармерию. А те, по бумагам своим проверив, что я из крепостных мужиков был, меня обратно бы в деревню отправили. Ну и что мне там делать? С тоски горькую пить и по ночам волком выть. К тому же от дома моего давно уже одни головешки остались. Или кого другого в него поселили. И как быть?

– Ну, в город бы подался, – ответил проводник, заметно сбавив напор. – Сам говорил, князь тебе помог бумаги выправить.

– Помог. Он всем, кого спас, помог. Ну а теперь расскажи, что бы я в том городе делать стал? Грузчиком куда пристроиться? И за гроши спину всю жизнь гнуть?

– А тут не гнешь? – тут же отреагировал проводник.

– Тут я одному князю служу. Одному, а не всем подряд. Да и за спасение свое честно отслужить не грех. Тем более такому человеку.

– Это какому же?

– Добрый он. И ученый, жуть. Вот раз с ним заговорили, что бабам тяжко руками белье стирать, так он прям при мне в пять минут сумел такую махину придумать, которая сама все стирает. А ты только ручку в ней крутишь.

– Врешь!

– Вот те крест. А еще раз так скажешь, точно зубы выплюнешь. Не та ты птица, чтоб я тебе врал. Истину баю. Сам едва речи не лишился, когда понял, что он на том листе бумаги нарисовал.

– И как? Работает?

– Еще как. Он сразу пять таких махин заказал. Одну в дом свой, а остальные в школу сиротскую. Ну вот сам подумай, стал бы плохой человек по окрестным городам сирот собирать и на свой кошт их профессии учить? Вот то-то. Говорю же, добрый он.

– А ты, значит, при добром хозяине навроде злого пса, – снова поддел Захара проводник.

– А хоть бы и так. Тебе б самому хоть месячишко веслом поворочать, я б посмотрел, как бы ты тогда запел. Нет. Я от князя никуда. Ежели только сам прогонит. Тут мне и тепло, и сыто, а главное, интересно с ним. Видел на платформах автомобили?

– Ну, видел, – задумчиво хмыкнул проводник.

– Так он и их придумал. И сам сделал. Анженер. Говорю же, умный, аж жуть берет. А ведь было время, сам простым солдатом служил.

– Кто? Князь?

– Он самый. Да ту историю, кажись, вся страна знает. Дед его почитай пятнадцать лет по всему миру внука искал. А он сам после контузии в Россию вернулся и сразу на Кавказ уехал. Там его старый князь и нашел. Да и то случаем. Про то и в газетах писали.

– А ведь точно. Была такая история, – удивленно припомнил проводник. – Так это про него?

– Угу.

– То-то я смотрю, рожа у него вся порублена.

– Это у тебя рожа, – вдруг зарычал Захар. – А у князя лицо. Смотри у меня, морда, еще раз так скажешь, точно рыло набок сверну.

– Ну ты чего? Ты чего? – с опаской зачастил проводник. – Я ж так, к слову.

– Ты говори, да не заговаривайся. Место свое знай, – продолжал рычать Захар. – Я за паренька этого любого удавлю и не поморщусь.

– Да чего ты в него так вцепился? – удивился проводник.