Дворянин поневоле

– Он такой же Смит, как я Иванов, – фыркнул Сашка. – Думаю, липовых бумаг у него, как у дурака махорки. Что с поляками делать станем? – повернулся он к деду.

– А что тут сделаешь? – удрученно вздохнул тот. – Суд решит.

– Угу, дадут по паре лет тюрьмы, а через год отправят на поселение.

– И что? – не понял князь. – Законы такие, – развел он руками.

– Вот именно. А из-за тех законов эти же самые боевики года через три начнут на улицах столицы бомбы швырять, – не унимался Сашка.

– Что ты предлагаешь? – не понял Алексей Михайлович.

– Не должны они до суда дожить. Болеют они все. Сильно. Кто свинцом отравился, кого жаба горловая задушила, а кто просто косточкой подавился. И со всеми политическими так надо. Чтобы просто исчезали. Как в воду, – с мрачной иронией пояснил парень.

– Это незаконно, Александр Викторович, – осторожно напомнил подполковник.

– А ни в чем неповинных девушек похищать и смертью им грозить законно? Или, может быть, законно убивать промышленников, которые вроде меня стране пользу приносят? – зло поинтересовался парень. – И кстати, проверьте своего ротмистра, который на пустыре командовал. Уж больно старательно он пытался меня запугать и в каталажку наладить. Наводит на некоторые мысли, – добавил он, многозначительно посмотрев на деда.

– Господь с вами, Александр Викторович, – всполошился подполковник. – Ротмистр тот служака и педант, но делу своему верен аки пес. Должен сказать, что и лично отменно смел. Пороху понюхал, даже ранен был.

– Все равно проверить, – жестко отрезал князь. – И не абы как, а по-настоящему. Потом сами мне все доложите.

– Слушаюсь, – нехотя кивнул подполковник.

– Вы, милостивый государь, зря злитесь, – поднявшись, сказал Сашка, твердо глядя ему в глаза. – Он на том пустыре не сам по себе оказался, а имея прямой приказ начальства. И приказ тот гласил: прикрыть меня и поддержать, когда я выкуп передавать стану. А он что сделал? По краю пустырь оцепил и сигнала ждал.

– А что ж ему еще делать-то было? – растерялся жандарм.

– Головой думать. Соображать, – зарычал в ответ Сашка. – На кой дьявол мне казаки на другом конце пустыря, если заехать на него только в одном месте можно? Бандиты за выкупом пешком пойдут?

– Э-э, нет, – растерянно проблеял подполковник.

– Тогда зачем было пустырь оцеплять?

– А и правда, зачем? – удивленно повторил Алексей Михайлович.

– Не могу знать, ваше сиятельство, – бодро отрапортовал подполковник, вытянувшись во фрунт и моментально включив тупого служаку.

– Нет, дед. Не избежать России революции, – удрученно вздохнул Сашка. – С такими службами не избежать. Они же готовы делать все, лишь бы ничего не делать.

– Ваше сиятельство, я бы попросил вас… – попытался возмутиться подполковник, но Сашку уже понесло.

– Бабу свою попросишь, – зарычал он так, что жандарм аж в сторону шарахнулся. – Сказано тебе русским языком, ротмистра проверить. Все его связи поднять. С кем живет, с кем ест, с кем спит. К кому в гости ходит. Все узнать. Всю подноготную. Или вы хотите, чтобы завтра еще кого в столице похитили? Мало вам заговора против царствующей фамилии?

– Господь с вами, князь, – растерянно пробормотал подполковник, истово перекрестившись.

– А не хотите повтора, так с самих себя начните. Всех неблагонадежных за ворота. А кого и на каторгу. В службе вашей должны служить люди, которые готовы за страну свою жизнь положить. И не ради идей каких завиральных, а вот за то, что сейчас там, за окном происходит. Чтобы, не дай господь, хуже не стало, – растолковывал парень, тыча пальцем в сторону окна. – И сволочь всю эту, которая народ мутит, к ногтю. Без судов и разговоров долгих. Чтоб даже смотреть в сторону власти косо боялись. Хотят за народ бороться, пусть в политику идут. Для того все правила в законах прописаны, – закончил Сашка, успокаиваясь.

– А ведь внук прав, – подумав, усмехнулся князь. – В законах все есть. Так что, хотят что-то поменять в империи, милости просим в политику. В думу или еще в какой законный совет. А вот бомбами бросаться – за это не каторга, за это виселица положена. Да суды у нас больно добрые, все норовят виселицу каторгой заменить.

– Так что ж мне, и вправду этих арестованных того, в расход? – утирая лоб платком, тихо спросил подполковник.

– А это вы теперь сами думайте, ваше превосходительство, – жестко усмехнулся Сашка. – Решайте, что вам дороже. Душевное спокойствие или спокойствие вашей родины. Только не забывайте, что в стране этой еще и детям вашим жить придется. А что такое революция, можете почитать на досуге. Про Французскую революцию много чего написано. И почти все правда.

– Читал, – мрачно кивнул подполковник. – Да только как же это, без суда?

– А как же они без суда похищают и убивают? – тут же отозвался парень. – Или по суду они бомбы на улицах взрывают? А кто от тех бомб гибнет? Не помните? А я вам скажу. Люди простые, которые никому ничего плохого не сделали. Про чиновников да генералов я промолчу. На них охота и идет. Но простых-то людей за что? У вашего же сослуживца дочь бомбисты убили. За что ее? – напомнил Сашка.

– Тоже верно, – вздохнул жандарм.