Дворянин великого князя

— Разумеется, у него загорелись глаза, когда он узнал, что речь идет о возможности Рима получить влияние на Московский престол, но они тут же потухли и заметались, как только он понял, что для этого Риму придется оказать нам некоторую помощь.

— Ты назвал сумму?

— Нет. Я упомянул, что речь идет всего лишь о нескольких жалких миллионах, и тут же понял, что мы не придем к соглашению. По крайней мере, сейчас. Он совершенно несведущ в делах на Востоке и, хотя в самой Москве имеет постоянных агентов, не делает выводов из их донесений. Он, похоже, все еще воображает, что существует некий способ внедрить в русские княжества латинский закон в чистом виде, и совершенно не отдает себе отчета, что привести в католичество русских, пятьсот лет преданных православию, просто невозможно. Короче говоря, нам придется самим найти необходимые деньги.

— Я был готов к этому, — после некоторого молчания сказал Симон. — Без римских миллионов осуществить наш план будет труднее. Но… Если вспомнить о двух начитавшихся книг бедняках, какими мы были еще пятнадцать лет назад, и сравнить их положение с нашим теперешним, эта трудность представляется мне ничтожным пустяком. В нашем распоряжении пять тысяч человеческих душ, рассыпанных на огромных просторах трех княжеств, нам известна не одна государственная тайна, мы невидимы, но все видим… И мы найдем нужное нам золото, как нашли когда-то Схарию с его миллионами…

— У него было кое-что подороже, — задумчиво возразил Елизар. — Великий дар проповедника. Слушая его, я понял, почему Христос был иудеем. Расскажи, как он умер.

— Бредил… Беседовал с Богом. И, кажется, перед концом сам поверил в то, что он действительно — Великий Пророк.

Симон умолк, и оба задумались.

— Знаешь, Симон, — сказал Елизар, — я часто думаю о том, что слабый разум человека не может самостоятельно рождать такие гигантские замыслы вроде того, что десять лет назад пришел в голову двум нищим, хотя и очень образованным монахам." И прихожу к выводу, что без вмешательства Высшей силы здесь не обошлось. Я готов поверить, что и в самом деле Господь Всемогущий вложил в наши головы все, в чем мы потом в долгих беседах и спорах убеждали мудрого Схарию, и что он так харизматически и заразительно перенес затем в Новгороде в головы и сердца тысяч людей, ставших первыми адептами нашей веры.

Симон беззвучно рассмеялся.

— Кто знает… Кто знает. Бог создал человека по своему подобию — отчего же у этого подобия не могут рождаться божественные замыслы?

Симон поднял кубок, они снова выпили, и некоторое время завтрак продолжался в молчании. Потом Симон сказал:

— Теперь, когда Великого Пророка Схарии больше нет среди нас, его заменит избранный Высшей Радой Братства Преемник. Пусть все братья нашей тайной веры думают, что это я. Но никто не может поручиться, что среди тысяч верных не найдется хотя бы один Иуда. И потому на самом деле Преемником будем мы оба. Мое завещание у тебя — ты его знаешь. Если я погибну, доведешь до конца то, что мы начали вместе. Сегодня ночью я отправляюсь в Новгород, а оттуда в Москву. Кто знает, — я могу и не вернуться. Никто не должен знать, что меня нет. Ты возьмешь все в свои руки до моего возвращения и будешь действовать от имени Преемника. Я изготовил для тебя точную копию моего перстня с монограммой. Даже Высокая Рада Братства должна думать, что получает все приказы лично от меня и все свои решения сообщает лично мне.

— Значит, снова мы расстаемся, так и не успев встретиться, — грустно улыбнулся Елизар.

— Что ж делать? Неудача в Риме требует немедленных действий. Нам нужны новые люди и новые золотые. Я постараюсь, чтобы двое наших лучших людей перебрались в Москву и устроились поближе к великокняжескому престолу, для того чтобы внедрить там наше учение. Для этого мне необходима помощь нашего старого знакомого — дьяка Великого князя Алексея Полуехтова.

Он готов убедить своего государя взять двух наших людей из Новгорода прямо в Московский Кремль. Это было бы для нас большой победой нашего дела.

— Нужны деньги?

— Нет. Нечто совсем другое. Кроме законного сына, который пошел по стопам отца и тоже служит дьяком, у Полуехтова есть еще внебрачный сын Степан, которого он очень любит. Это, как я понял, лихой забияка и драчун — уже полгода как он сбежал в Литву и не шлет отцу о себе никакой весточки. Если мы устроим старому Полуехтову встречу с сыном, то есть привезем его любыми правдами или неправдами в Москву он готов сделать для нас все, что надо.

— Значит, следует отыскать блудного сыночка и привести за руку к батюшке.

— Вот и прошу тебя отыскать этого Степана и указать мне его местонахождение, а все остальное я сделаю сам.

— Для нас нет ничего невозможного. Он будет найден в ближайшее время.

— Отлично. Кстати, я видел его с батюшкой на рубеже две недели назад.

— Не слишком ли много для него чести?