Дворянин

Яков – из пришедших вместе с Елисеем Макаровичем. С виду – чистый варнак. Рваное ухо и грубо зарубцевавшиеся шрамы на лице придают ему звериный облик. В довершение всего – суровый взгляд из-под кустистых бровей. Вот так увидишь – и сразу же тянет отвернуться или перейти на другую сторону улицы.

Вообще-то странное дело. Использование «Аптечки» исцеляет раны так, что не остается и следа. Восстанавливает конечности, даже если их оторвало и забросило за сотни метров или разорвало в клочья. Но застарелые шрамы, успевшие зажить, остаются в прежнем виде.

Без охраны Измайлову ходить теперь запрещают, да он и сам не особо горит желанием форсить. Уже обжигался, хватит. Вообще-то обычно его сопровождают двое, но уж больно много накупили, пришлось на пролетке отправлять пару моряков. Он бы и сам поехал с ними, но, когда размышлял над дробовиками, в который уже раз подумал о бронежилете. Сколько можно откладывать на потом? Тем более деньги сейчас имеются.

Борису припомнилось, что те же американцы во Вьетнаме использовали бронежилеты из синтетики. От пули они не спасали, зато вполне противостояли осколкам, на которые приходилось порядка шестидесяти процентов всех раненых. Тут с синтетическими тканями, а тем более кевларом, откровенно плохо. Зато имеется шелк, из которого как раз где-то в это время и ладили первые броники для скрытного ношения.

Сомнительно, чтобы такое изделие выстояло против винтовочной пули. Но если сумеет сдержать револьверную, то осколок – сам бог велел. При мысли об этом Борис невольно помял грудь и провел по животу. Прилетало. Едва разминулся с костлявой. А так, глядишь, одними только синяками и отделается.

И вообще, за такое очки надбавок полагаются. Или нет? Доспехи ведь давно известны. По сути, это будет та же стеганка, только не из конского волоса, а из дорогой ткани. Не сказать, что запредельно. Но ему ведь не отрез на нижнее белье – нужно будет уложить слоев пятнадцать, а потом еще и войлоком с обратной стороны проложить, чтобы смягчил удар.

Нужная лавка нашлась быстро. Оказался там и шелк. Недешево. В пересчете – пять рублей за погонный метр. Купить решил с запасом, двадцать метров. Пусть лучше останется, чем не хватит. Тем более какое-то количество нужно будет выделить для тестирования.

Уже расплатившись и практически полностью опустошив свой бумажник, Измайлов досадливо крякнул. Поторопился. Он ведь лишь слышал об этом: его водитель, он же охранник, как-то рассказывал о вехах развития средств индивидуальной защиты в новейшей истории. Ну да чего уж теперь.

Взглянув в окно, Борис тут же сделал стойку. Это судьба. Будь он проклят, если упустит такой случай! С женским обществом – никаких проблем. Бордели в полном его распоряжении, причем различной ценовой категории. В дорогих девочки такие, что закачаешься. Но Борис всегда негативно относился к продажной любви.

На летней площадке таверны он приметил давешнюю даму. Широкополая фетровая шляпка, голубое пальто, под которым угадывалось клетчатое платье для прогулок. Вообще-то ноябрь. Русских такой погодой не удивить, но чтобы испанцы обосновались в эту пору на свежем воздухе… Однако вдова сидела и пила кофе, пребывая в полном одиночестве. Ах нет. Через столик от нее устроились двое мордоворотов, очень похожих на «волкодавов» некоей госпожи Москаленко.

– Любезный, а можно отправить нашу покупку в порт на русскую шхуну «Газель»? – поинтересовался Борис у лавочника.

– Несомненно.

– Тогда так и поступим, – вручив ему доплату, которой должно было хватить за услугу с лихвой, произнес Измайлов.

– Чего удумал, Борис Николаевич? – с подозрением уточнил Яков.

При этом он эдак ненавязчиво повел плечами и слегка прижал руки, лишний раз убеждаясь в наличии револьвера в плечевой кобуре. Ношение оружия разрешено везде, такой уж мир. Но где-то оно должно быть непременно открытым, а где-то афишировать запрещено, вот как в Гранаде.

– Знакомую увидел, – пояснил Измайлов, указав на окно.

– Не дело, – крякнув, выразил свое отношение моряк.

– Брось, Яков. Я что, преступник и скрываюсь от властей?

– А ну как тебя завлекают, чтобы умыкнуть?

– Вот давай я теперь обложусь охраной и не буду высовывать носа. Пошли уж, цербер.

– Кто?

– Это имя одного мифического пса, стерегущего вход в царство мертвых.

– Вот типун тебе на язык! – в сердцах выдал Яков.

– Извини. Займешь вон тот столик и следи за ее охранниками.

– Да понял уже.

Выйдя из лавки, Борис пропустил промчавшийся мимо автомобиль, обдавший его запахом перегретого пара, смешанного с маслом, и сгоревшего угля. Хорошего, к слову. Копоти практически нет. Антрацитом топят. Может, граф издал закон, запрещающий использовать дрянное топливо?

К слову, город, конечно, закопчен, от этого никуда не деться, коль скоро повсеместно используются паровые машины. Но в то же время несколько чище виденных Измайловым ранее. Так что предположение о топливе вполне имеет под собой основание.

– Здравствуйте, сеньора. Позволите составить вам компанию, – без приглашения опускаясь на стул напротив женщины, произнес Борис.