Дворянская кровь 3. Партизан

Пока дивизия тренировалась, я занимался штурмовиками. Степан развил в Пруссии бурную деятельность по поиску и переманиванию толковых рабочих. За два месяца перемирия мы смогли отправить домой два довольно больших обоза с переселенцами. Если считать всех, то вместе с семьями в Россию уехали больше двух тысяч человек. А, учитывая то, что главным образом, это были люди, умеющие работать с металлами, думаю, что у нас со временем получится организовать нехилое предприятие по поиску, добыче и переработке металла. Специалистов-то отправили разнообразных. Этим дело не ограничилось. Как я уже говорил, люди рыскали по всем местным предприятиям в поисках разнообразного оборудования и инструмента. Фальшивые деньги текли рекой. Перед самым окончанием перемирия в Россию ушёл ещё один обоз, груженый разными станками и даже материалами, типа качественной стали и стеклянной посуды вместе с химическим реактивами. С этим же обозом отправлялись две семьи химиков, согласившиеся на переезд. На них у меня были большие планы. Уже сейчас я озадачил их опытами по изготовлению капсюля. Очень уж хочется мне переснарядить патроны к винтовкам. По большому счету, сложного в этом ничего нет, основное к этому моменту придумано. А такие нюансы, как покрытие лаком основы, в которую помещается инициирующая смесь, химики и должны изобрести. У них конкретная задача — дать мне готовый результат, чтобы можно было использовать капсюли для снаряжения патронов и при этом не бояться непроизвольного выстрела или осечки. Надеюсь, что к моменту моего возвращения с войны они справятся с этой задачей, и я смогу наладить выпуск нормального оружия, с которым можно будет встретить гостей в Крыму, когда придёт время.

Перед самым окончанием перемирия случился инцидент, который чуть не закончился моим арестом. Благо, что произошло все в присутствии Милорадовича и Барклая-де-Толли, к которым меня вызвали. Я как раз подъехал к импровизированному штабу.

Не успел спешиться, как ко мне подошёл здоровенный подпоручик со словами:

— Так это ты искалечил моего брата?

Затем попытался меня ударить. Вернее, ударил, вот только не попал. Я успел уклониться и на автомате зарядил в ответ по печени. То ли не пробил, то ли болевой порог у мужика запредельный, но он только охнул и попёр на меня, как медведь во время гона, расставив в стороны руки и сделав зверское лицо. Двойка в голову его пошатнула, но не остановила. А вот удар коленом в интимное место, да ещё и навстречу, заставил сложиться пополам. Разогнуться я не дал. Со всей возможной дури, даже чуть подпрыгнув, зарядил ему кулаком по затылку.

Когда-то таким ударом я кирпичи ломал. Вот и здесь срубил, как быка на бойне.

Только когда этот бугай завалился на землю, народ оживился и кинулся нас разнимать. Понятно, что это было уже лишнее. Но изобразили красиво. Мне повезло, что с самого начала эту драку наблюдали военачальники. Офицеры, пытавшиеся привести бугая в чувство, обнаружили, что он мёртв. Убил я его своим последним ударом. Произойди это в любом другом месте, доказать свою невиновность мне было бы очень сложно, если вообще возможно. А так, на меня напали, и я защищался. А то, что этот сумасшедший умер, так не повезло ему. Спустили это происшествие на тормозах.

Уже позже выяснилось, что этот бугай — родной брат хлыща, которого я в свое время избил под Смоленском. Отомстить решил, пользуясь своими габаритами и немало силой, но не справился, не повезло ему.

Надо сказать, что все время перемирия мои разведчики практически жили на территории, занятой противником. И я знал о французах почти все. Думаю, что у меня было информации как бы не больше, чем у присутствующих в армии монархов. Я, конечно, не знал планов и задумок наших командиров. Но, когда начали выдвижение и мою дивизию забрали у Милорадовича, мне это не понравилось. Всё-таки, мы с ним сработались, а теперь непонятно, кому нас собрались переподчинить. В приказе самого императора был только маршрут движения, куда нам следовало направиться, и уведомление Милорадовичу, что нас у него забирают. Находясь в непонятках, приказ я выполнил и направился по указанному маршруту. Двигались, как заведено, с передовым дозором, боевым сохранением. Мне пофиг, что находимся мы в тылу нашей армии. Есть разработанный порядок передвижения, значит, будем его придерживаться. Так вот, проходя по улицам одной из деревень, во дворе небогатого дома, я увидел собаку, очень напоминающую немецких овчарок из моего времени. Отличалась эта собака от привычной породы только длинной шерстью и повышенной лохматостью. А окрас и размер были очень похожи на существующие в другом мире. Может быть, я и не обратил бы внимание, но один из щенков, крутящихся возле этой собаки, каким-то образом выбрался на улицу, по которой шли войска, и чуть не попал под копыта моей лошади.