Дворянская кровь (СИ)

— Прикольно. Он что бухать здесь собрался? —только и успел я подумать, как он вернулся. В одной руке у него были две объемные глиняные кружки, а в другой — табурет, который он поставил прежде, чем закрыть дверь. После этого подошёл к сундуку, молча разлил по кружкам вино и, протягивая одну из них мне, произнес:

— Давай с тобой выпьем, и я тебе расскажу одну историю.

Хотел отказаться, но казак произнес:

— Пей, тебе это сейчас надо.

Я пожал плечами, как бы говоря, надо — значит надо. Выпил залпом. Вино оказалось очень даже приличным. Дядька тоже от меня не отстал и, как мне показалось, проглотил содержимое кружки одним глотком. После этого задумчиво пожевал кусочек мяса и начал говорить:

— Ты, наверное, слышал про знаменитого казака, которого называли Ермак?

Я кивнул головой в знак согласия, так как ответить не мог. Жевал в это время кусок удивительно вкусного мяса. Казак, увидев этот кивок, продолжил говорить:

— Это мой пращур. Да, я из его рода. В нем тоже проснулась кровь предков, поэтому я знаю кое-что об этой напасти.

После этих слов он снова разлил по кружкам вино и прежде, чем передать одну из них мне, произнес:

— Он смог в полной мере обрести себя после того, как нажрался хмельного до упаду. Мне это рассказал мой дед. Поэтому, пей. Я за тобой присмотрю. Вдруг и тебе поможет.

— Охренеть, расклад. Да, если поможет, я готов вообще алкашом стать.

Внутри меня от этой мысли защемило.

— Вот оно средство от безумия, — подумал я, протягивая кружку дядьке Тимофею.

Тот хмыкнул, кивнул одобрительно и, наливая очередную порцию вина, произнес:

— Ты закусывай, а то совсем плохо будет.

Хотелось сказать, что закуска градус крадёт, и прикусил язык. Интересно, градусник уже есть или ещё не придуман?

Господи, какая же муть у меня в голове! Как будто других проблем нет кроме, как о градусниках думать.

Пьянка проходила, как говорится, в тёплой дружественной атмосфере и разговорах ни о чем. Дядька активно помогал мне уничтожать вино и в какой-то момент, как мне показалось, я остался один. Слегка заскучав, решил задавать вопросы хрени неведомой, которая обнаружилась в моем организме или сознании. Хрен его знает, где она там прячется?

— Слышь, наследие прошлого, ты где прячешься?

Понятно, что в ответ ничего не услышал, но говорить не перестал. Пытался объяснить этой хрени, что, если мы с ней не уживёмся, буду бухать по-черному, пока не сдохну.

Мне нравилось состояние, которое появлялось во время боя. И теперь я понимаю откуда оно бралось. Но вмешиваться в мои эмоции, тем более, влиять на мои решения или поведение, это последнее дело. Не потерплю я подобного. Уеду обратно в деревню, где появился и там убьюсь. Вдруг хрень, которая мое я сюда перебросила, опять вешается и подарит ещё одну жизнь?

Я не понял, когда прекратил это свое выступление и вырубился. Снилась мне непонятная хня. Я сам себя жалел, думая, как мне одиноко, и что меня совершенно не понимают. Всем хочу помочь, а получается, что делаю только хуже. Гадко на душе, плохо все.

Наверное, даже во сне я продолжал думать об этой проснувшейся крови предков, потому что сам себе сказал:

— Так слушай, что тебе говорят, и все будет нормально.

Утром я встал с чётким пониманием того, что с проснувшейся дворянской кровью (а именно так её теперь следует называть) все будет путем, и помогать она будет только в нужный момент.

Не знаю, откуда у меня появилась такая уверенность. Но знаю об этом на все двести процентов. Если бы не дикий сушняк и не слабый тремор после вчерашнего, я реально был бы счастлив.

Дядьку Тимофея я обнаружил спящим на кровати брата в обнимку с недопитой бутылкой вчерашнего вина. Самое прикольное, что эта бутылка ночевала в его объятиях стоя. Это выглядело настолько смешно, что я на ногах удержаться не смог от разобравшего меня хохота. Ржал, как в последний раз. Да так громко, что и спящего разбудил. А когда тот, не открывая глаз, бережно удерживая бутыль, сел на кровати и, не торопясь, изрядно отхлебнул прямо из горла, меня вообще срубило. Никогда, ни до, ни после я так не смеялся, как сейчас. Казак меня реально до истерики довёл. Особенно, когда подошёл и спросил, чем он может мне помочь.

Успокоиться я не мог до самого завтрака. Перло меня от осознания решенной проблемы, и я чувствовал себя счастливым. Веселья, конечно, добавлял и похмельный дядька Тимофей, не расстающийся с полуведерной бутылкой ни на миг. Невозможно было смотреть на него без смеха.

Во время приёма пищи я уловил непонятные, задумчивые взгляды, которые кидал на меня прадед.

Сама собой пришла мысль:

— Надо перед ним извиниться за свое поведение. Обидел его и не раз, непорядок это, неправильно.

К сожалению, сразу этого сделать не удалось. В особняк примчался человек в военной форме с письмом прадеду от великого князя. Тот сразу же прервал завтрак и ушёл к себе в кабинет. А через несколько минут слуга позвал и меня туда же. В принципе, покушать я успел. Поэтому без большого сожаления покинул стол и пошёл, куда позвали.

Оказывается, князь в своём письме попросил прадеда отправить меня к нему на целый день. Первой мыслью было: