Дворянская семья. Культура общения. Русское столичное дворянство первой половины XIX века

Жених обязан был делать визиты к родным, а также милостивцам и благодетелям невесты, дарить деньги слугам семьи невесты, затем (если позволяли средства) покупать обычные подарки для невесты: например, четырехместную карету, белую шаль, а также бриллианты, жемчуг, цуг вороных лошадей, богатую ливрею с гербами, нанимать щегольски одетых кучера и форейтора[187]. Менее обеспеченные женихи дарили конфеты, фрукты и цветы (правда, цветы становятся популярным подарком только к середине XIX века)[188]. Согласно рекомендации специального руководства о правилах светского тона, жених должен был заказать кольца, на которых обыкновенно вырезались месяц, число обручения и заглавные буквы (на жениховом кольце – имени невесты, на невестином – жениха)[189].

Перед свадьбой жених устраивал мальчишник: встречу с приятелями по холостой жизни и прощание с молодостью[190]. С.Н. Глинка писал, что перед его свадьбой, на прощальном холостом ужине, были у него почти все писатели того времени[191]. У девушек мог быть девичник. М.Ф. Каменская (до замужества Толстая) вспоминает, как накануне девичника, по русскому обычаю, молодые девушки были с невестой в бане, а потом у ее тети в комнатах без мужчин пели свадебные песни, пили, ели и плясали[192]. Также, судя по воспоминаниям М.Ф. Каменской, в 1830-х годах было еще в моде, чтобы подруги невесты сходились в ее доме шить приданое[193].

* * *

Венчались обычно через два месяца после сватовства. Жених и невеста обручались, «помолясь Богу, при чтении святых молитв и с благословения священника»[194]. Первым прибывал в церковь жених, затем невеста. Существовала практика приглашать посаженых отцов и матерей – в знак почтения к этим особам. Например, Алексей Федорович Львов (скрипач, композитор, дирижер, автор гимна российской империи «Боже, царя храни») просил Николая I быть посаженым отцом, а графиню Бенкендорф – посаженой матерью на его свадьбе с Прасковьей Агеевной Абаза. В день бракосочетания, 6 ноября 1839 года, в 7.30 царь уже ожидал Львова в Аничковом дворце, куда жених приехал с Бенкендорфом. Государь благословил его образом и дал отеческое наставление[195].

При венчании у жениха и невесты было по трое свидетелей. Жених, его посаженые отец с матерью и шафер ехали в храм в одной карете и в церкви помещались по правой стороне. Шафер тотчас ехал за невестой, из дома он шел впереди нее с образом; в руках невесте полагалось нести букет из красных и белых роз; кольца также находились у шафера жениха[196]. Родственники и знакомые невесты становились по левой стороне в храме. Также во время таинства присутствовали молодые люди, которые держали венцы над головами брачующихся. По окончании венчания иногда служили молебен, затем принимали поздравления[197].

Из церкви все ехали на свадебный пир на квартиру жениха, где их уже ждали родители с хлебом-солью. За здоровье гостей на свадьбе пили в строгой очередности – по родству и старшинству. Если был бал, то невеста была, разумеется, его царицей. Дамы уводили невесту от свадебного стола и переодевали в кружевной чепчик и капот. После того молодая с бокалом в руке показывалась в дверях спальни и прощалась с гостями[198]. На прощание гостей одаривали конфетами.

Скромные свадьбы устраивались редко. Так, например, женился Федор Петрович Толстой на дочери коммерции советника Анне Федоровне Дудиной: «В один прекрасный день из ворот дома Марии Степановны Дудиной, молодой, сияющий счастьем, мичман в отставке вывел за руку свою невесту, свою обожаемую Аннету… На нем был его неизменный морской мундирчик, на непокрытой голове развевались кудри… На ней было простое коленкоровое платье, да из своего сада венок из живых цветов на голове. Держась рука с рукой, они пешком перешли через улицу и вступили в храм Благовещения, где Бог судил им соединиться на веки… За ними следовали шафера, братья и сестры невесты, да несколько человек закадычных друзей отца моего и бабушки. Из церкви молодые и провожатые их вернулись в дом бабушки опять-таки по образу пешего хождения… Ни парадного обеда, ни бала в этот день не было. Пообедали запросто, чем Бог послал, и молодежь разбрелась по саду, поливала цветы, чистила дорожки, каталась в лодке по пруду и под вечер бегала в горелки на большом круглом лугу против дома… Как просто! А сколько тут было настоящей чистой, святой любви!..»[199]

* * *