Дворянство Том 1 (СИ)

И внезапно - без всякого хитрого умысла, в силу безысходности, а также особого культурного багажа сценаристки - театр Жоакины-Елены заговорил о сложных вещах простым, человеческим языком, без вкраплений местной латыни, то есть старого до-имперского диалекта, без витиеватой поэзии, а также – о, ужас! - даже с обычной руганью. Зритель попроще увидел нечто такое, что ему никогда не показывали, причем он еще и мог это понять. А более искушенные покидали представление с ощущением, что их обманули, но как-то странно, показав за монетку больше чем полагалось. Кажется, Елена, сама того не ожидая, организовала революцию в театральном искусстве Ойкумены с непонятными, но долгосрочными последствиями.

В общем, с поправкой на то, что зима считалась мертвым сезоном, постановка разорвала прокат в пределах трех графств и еще нескольких образований поменьше. Удаче способствовала непривычная и необычная активность торгового сословия, которое вместо того, чтобы расписывать планы на теплый сезон, моталось как в седалище уязвленное. Словно каждому купчине по секрету объявили, что весной товары и деньги закончатся совсем. А когда люди рискованно путешествуют в неблагоприятный сезон, возят при себе разные ценности и много нервничают, они хотят как-то развлекаться.

* * *

Елена топала по улице, привычно обходя лужи, которым никак не давали замерзнуть прохожие и проезжие, разбивая тонкую ледяную корочку. Антураж поразительно напоминал Пустошь и Врата с поправкой на меньшее число злобных рож и бОльшую зажиточность. Такие же в общем люди, тот же стук деревянной обуви или деревянных же «копыт», надетых состоятельными горожанами на кожаную обувь для ее лучшей сохранности. Те же краткие приветствия – цирк завис в городе надолго, уже, считай два здешних месяца, и всех участников местные выучили в лицо, сильно уважая за прибыль. Труппа городские налоги не платила, но по старому обычаю «заносила» куда следует, не говоря о питании, ремонте и прочих расходах. Кроме того в последнее время разный люд повадился приезжать специально для отправления культурного досуга, опять же оставляя денежку в кабаках, ночлежке и лавках.

Смеркалось, пошел легкий снежок, который долго не таял, покрывая одежду красивыми звездочками. Елена шагала, сжав кулаки в шерстяных варежках-митенках без пальцев и думала, получится у Жоакины, наконец, затащить в постель Раньяна или нет. Казалось бы, какое лекарке до этого дело? Но мысль кружилась и возвращалась опять, как назойливый и хитрый комар, успешно избегающий ладони.

* * *

Жоакина, как верно поняла Елена, была девицей прошаренной и закаленной тяготами жизни. Как только Раньян немного отошел от ран и начал вставать, циркачка сразу положила глаз на высокого и статного бретера, определив его в фаворита и заступника. Что, в общем, было здраво – художника может обидеть (и ограбить) каждый, а женщину тем более. Очевидно, если бы Раньян захотел, он быстро стал бы любовником, защитником, а также совладельцем цирка, перепрофилировавшегося в театр. Проблема Жоакины заключалась в том, что бретер не собирался становиться ни фаворитом, ни заступником, кажется, он вообще не понимал, чего ждет акробатка. Все думы мечника были обращены к мальчишке и его безопасности, так что все более откровенные намеки Жоакины скользили как вода по сальной сковородке. Девушка не унималась, и Елена временами думала, что надо бы как-то подтолкнуть процесс, дабы в группе не росло напряжение, чреватое конфликтом, но, как и с воспитанием Артиго, все время что-нибудь да мешало.

* * *

А вот и трактир, он же мини-«отель», один из трех в городе. Городок был побольше того, где случилось кровопролитие и специализировался не на столярах, а на горшечниках. Еще сюда начали совать нос кирпичных дел мастера, так что скорее всего город ждало хорошее будущее. Елена отступила к стенке ближайшего дома, пропуская вереницу пряничных артельщиков, которые шли на заработки. Опять же - не по сезону рано, по крайней мере за пару месяцев до того как вереницы отхожих промысловиков начинали обычно стягиваться к большим городам. Пряникоделы выглядели умеренно бодро и, по-видимому, на ночлег останавливаться не собирались. Шли налегке, без телег, как принято у крестьян в походе за городской денежкой или бродячих артельщиков. Были бы топоры да ножи, а все остальное - те же печати для пряников - сделают на месте или арендуют за недорого. Поняги у странников были хорошие, Елена опять вспомнила, что новой так и не обзавелась, а надо бы, первейший инструмент в долгом пути.