Дворянство Том 1 (СИ)

Вытираясь полотенцем, которое от износа и времени было тонким, редким, как марля, Елена поймала на себе внимательный, хоть и пугливый взгляд фрельсовой дочки. Девчонка смотрела главным образом на волосы гостьи. Елена хмыкнула, подумав, что действительно кажется странной - черная краска начала сходить, открывая темно-рыжий природный цвет. Путешественница выглядела как пегая ворона, однако внешний вид сейчас был последним, что волновало лекарку.

Девочка была не слишком симпатичной, но удивительно милой. Наверное, она никогда не видела самостоятельных, коротко стриженых сестер по гендеру и воспринимала Елену как диво дивное. Лекарка не удержалась от мелкого хулиганства и подмигнула дочке, та запунцовела, прижала к груди корзинку с луком, который требовалось отнести в сухой погреб на зиму. Развернулась и побежала, только замелькали вытертые до бледности сапожки не по размеру, надо полагать, принадлежавшие матери.

Отец, не обращая внимания на женщин, тюкал инструментом, который походил на топор с развернутым на девяносто градусов полотном. Фрельс вместе с двумя крестьянами рубил капусту на «плашки», то есть пополам, для заквашивания на зиму. Соли не хватало, так что квасили, пересыпая рубленые куски ржаной мукой с небольшой примесью каменной соли. Судя по наполняющимся деревянным корытам, хотя бы в этом доме голодать весной не будут. Капуста истекала соком и характерным запахом.

Завтрак разогревали в котле, на обед в честь гостей (и явно рассчитывая получить еще монету) готовили царское блюдо - юрму - курицу, вываренную в рыбном бульоне, по меркам здешней бедности это было равнозначно барану, приготовленному в изысканных подливах. Елена уже чувствовала, как желудок бурчит, в нетерпении ожидая угощения. И тут в бурчание вклинился укол боли.

- Твою… - прошипела женщина, сгибаясь и прикладывая к животу ладонь.

Как же не вовремя! Слава богу, они в обжитых и умеренно теплых краях, здесь можно запасти и настирать гигиенических тряпок. Хотелось материться, во всеуслышание проклинать матушку природу и всех богов оптом за то, что настолько плохо спроектировали женскую анатомию. Или физиологию…

Кое-как распрямившись, она взяла кувшин с водой и отправилась умывать Артиго. Боль вроде отпускала, однако идти было нелегко, колени гнулись, будто деревяшки на гвоздиках. Неподалеку Кадфаль молился, кажется впервые с того дня как искупители вошли в жизнь Елены, еще именовавшейся Люнной. Квадратный брат разложил крошечный коврик и отбивал поклоны, будто мусульманин. Рядом с ним Насильник делал странные пассы, чем-то неуловимо смахивающие на китайское у-шу, а еще на приемы скелетного дыхания от покойного Чертежника. Елена уже замечала пару раз что-то подобное и все забывала выспросить - это хитрая молитва или церковная гимнастика.

Артиго сидел под присмотром Грималя на большом камне с заботливо подстеленным одеялом. Раньян таскал напиленные дрова от навеса к старому пеньку, намереваясь переколоть их. Менестрель жестоко торговался о чем-то с пейзанином, который чесал в затылке, переминался с ноги на ногу и в целом казался простодушным увальнем, но судя по напряженности переговоров, свой интерес понимал хорошо.

- Подними голову, - сказала Елена принцу и сама поразилась, насколько жестко, недружелюбно прозвучали слова. - Пожалуйста.

Мальчик послушно исполнил указание. Грималь понял, что Артиго в правильных руках и ушел по своим делам.

- Вот, - незаметно подошедшая дочь фрельса застенчиво протянула крошечную завитушку мыла, явно отрезанную от куска побольше.

- Спасибо, - искренне поблагодарила лекарка. Она только сейчас заметила, что у девочки обильная россыпь веснушек при темных от рождения волосах. Редкое сочетание.

Артиго молчал и жмурился, пока Елена протирала ему рожицу мокрым полотенцем. Женщина, повинуясь мгновенному порыву, взъерошила парню волосы, и мальчик вздрогнул, будто его ударили.

- Эй, ты чего? - не поняла Елена, глядя в дико расширенные зрачки парня.

Артиго замер, напряженный, как взведенный арбалет и одновременно закаменевший. В его теле будто напряглась до предела каждая мышца. Губы дрожали, а лицо побледнело. Елена посмотрела на руку, затем на взлохмаченную голову и начала что-то понимать. Видимо это было каким-то невероятно грубым вторжением в «личное пространство» или нарушением этикета, который с младенчества вбивали в голову Артиго. А может и то, и другое сразу.

- Извини, - пробормотала Елена, чувствуя себя дурой в стране сумасшедших.

Мальчишка глядел на нее снизу вверх, не мигая, похожий на куклу с фарфоровым лицом. Елена опустилась на колени, так, чтобы роли поменялись. Твердая земля неприятно холодила суставы, живот тянуло, лекарка с большим усилием воздерживалась от гримасы боли. Но чутье подсказывало ей, что наступает очень значимый момент. Елена сделала что-то важное и неправильное. Может быть связанное с этикетом, может быть завернутое на личных тараканах в голове принца, но если сейчас все спустить на тормозах, «это» останется как намертво забитый в отношения гвоздь.