Дворянство Том 1 (СИ)

Хитрый жук, подумала Елена, хитрый и остроязычный. Ловко у него получилось на голых словах все вывернуть так, будто это не фрельс в своем праве дать убежище гостю против которого нет явных улик, а барон делает снисхождение, отступившись. Опасный человек. Хорошо, что Грималь уже скрылся в доме, унося Артиго. Хотя… возможно как раз наоборот, это могло возбудить интерес и подозрение, впрочем, что сделано, то сделано.

- Признаться, я недолго и по делу, - барон перешел на какой-то мещанский тон, без всяких «вашеств» и прочих любезностей. Он встал так, чтобы оказаться не лицом к лицу, а скорее бок о бок с фрельсом, несколько более доверительно.

- Что вы хотите? - столь же прямо спросил фрельс. С его дочери можно было ваять или писать аллегорическую фигуру тревожной нимфы, и Елена готова была бы побиться об заклад: что у девочки на лице, то у старого землевладельца в душе. Но почему?.. Какой смысл в этом представлении? И отчего фрельс так неуверенно, тревожно косится на разряженного конника? Причем тот, кажется. в свою очередь как-то что-то переживает, во всяком случае явно избегает прямого взгляда, то и дело нервически дергает поводья, вынуждая коня тревожиться, бить копытом и всхрапывать.

- Я хотел удостовериться, что ваш достаток соответствует притязаниям, - прямо сказал барон, будто по чурке топором вдарил. - Как добрый сосед и как верховод-воевода, разумеется.

Фрельс аж задохнулся от возмущения, но Бональд перехватил инициативу и ковал железо слов будто водяной молот.

- Время проходит быстро. Зимние дни коротки, ночи долги, а весна подкрадывается незаметно. Я не вижу добрых коней… - барон красноречиво посмотрел на скелетообразнуюый конструкцию, продуваемую со всех сторон света, видимо это и была конюшня. - По чести говоря, я и одного то коня там не вижу. Сомневаюсь также, что в доме ждут своего часа прочная кольчуга с медной бляхой почтенного цеха, копье, щит, седло и все остальные непременные атрибуты.

Вот же златоуст, поневоле восхитилась Елена. Навострился молоть языком… Или, быть может, часто повторяет одно и то же. Кажется, прямо сейчас на ее глазах предметно разыгрывалась драма мелкопоместного рыцарства. И, надо полагать, сейчас же станет ясно, отчего фрельс был так спокоен, когда речь шла о весеннем смотре. Наличие отсутствия имущества барон ведь отметил в точности.

Фрельс развернулся и отступил на шаг, будто нахождение бок-бок с бароном причиняло настоящую боль. Выпрямился, как древко пики, отставил назад левую ногу, словно готовился к рывку. Всякая неуверенность слетела, будто паутина под ветром.

- Не тебе считать моих коней! - рявкнул старый воин, разом отбросив учтивость. - И не тебе заглядывать в мои сундуки!

- Это правда, - не стушевался Бональд. - Но держать ответ перед Его Сиятельством придется мне! Время долгого мира заканчивается. Не сегодня-завтра граф спросит: наследник имени Ашей, где мой отряд и добрые воины в нем? Настало время защитить наши старинные привилегии, ведь давние соперники так и норовят перевернуть межевые и пограничные знаки. Что мне сказать ему?

- Что сказать графу, твоя забота! - прорычал фрельс, решительно и энергично. - Наши предки установили правила, и установили их мудро. Что годилось им, то правильно для нас! Моя служба в этом году закончена, все дни сочтены исправно. И до того, как растает снег в следующем, я свободен от обязательств! Вот настанет время смотра, тогда и поговорим. А пока…

Елена отметила, что когда речь зашла о смотре, голос рыцаря чуть заметно дрогнул, самую малость, но все же. Кажется, заметил это и барон, его простоватое, однако не лишенное приятности лицо скривилось в усмешке.

- А пока убирайся! - сжал кулаки фрельс.

- Недобро принимаешь ты гостей, - Бональд сложил руки на груди, тоже отставил стопу назад. - Не по старым обычаям, не по вежеству и чину.

- Когда гость забывает о приличиях, ему показывают на дверь! - не остался в долгу рыцарь.

Казалось, Бональд в эту же минуту сточит зубы до десен, оскорбление выдалось нешуточным, Елена чуть ли не слышала скрежет эмали, но барон сдержался, улыбнулся через силу и выговорил:

- Оставим раздоры. Если я не проявил соответствующую вежливость и в запале переступил некие границы, тому виной горячность, а не желание оскорбить.

Бональдовы спутники переглядывались, видимо, не очень понимая, как им следует действовать. Барон явно избегал признания вины и тем более открытого извинения, но и фрельс не казался расположен к боданию до упора. Возможно, потенциал переговоров еще не был исчерпан. Пантин мягко пригладил короткую бородку, чуть прищурился с видом скорбным, но как-то абстрактно, будто жалел в целом о неправде рода людского. Абсолютно белые усы и борода казались еще светлее на фоне загорелого лица. И, кажется, никто не смущался видом его нечеловеческих глаз, впрочем, лекарка сомневалась, что чужаки вообще замечают колдуна. Для чего, имея такие способности, вообще браться за меч? Что-то не так с этими воинами-магами.

- Друг мой, - сделал еще один заход Бональд. - Стоит ли противиться неизбежному?