Дворянство. Том 2 (СИ)

Елена пробиралась через этот лабиринт, в тенях знамен, не выпуская из виду серо-коричневый халат Насильника. Один раз ее попробовал «ангажировать» сильно подпитый лакей, видимо отчаявшийся найти для господина женское лицо поприличнее и поновее. Елена даже не стала конфликтовать и ставить подножки, она ловко скользнула под неверной от вина рукой. Затем на встречном курсе образовалась некая весьма симпатичная дама в отличном платье и при служанке. Дама выглядела стильно и дорого, впрочем, Елена уже наметанным взглядом оценила полное отсутствие фамильной символики на одежде. Лишь чуть выше локтя руку дамы обвивала расшитая лента с гербовыми фигурами, куртуазное предупреждение «мое, не трогать!» от благородного покровителя. Технически Елена, как самостоятельная женщина уважаемой профессии, а также (формально, во всяком случае) часть свиты Артиго, стояла на общественной лестнице повыше красивой незнакомки, но сочла за лучшее проявить уважение, уступив дорогу. Красотка оценила и поблагодарила коротким кивком, а вот служанка наоборот, задрала нос, словно за двоих. Елена как можно скабрезнее подмигнула девчонке, выпучив глаза и прикусив губу, служаночка вздрогнула, растеряла спесь и крепче прижала к себе маленькую надушенную свинку, будто защищаясь домашним зверьком.

Тяжело жить в мире без котиков, подумала Елена, продолжая свой путь. Кажется, целеустремленный Насильник вознамерился пройти лагерь насквозь. Чуть дальше веселая компания жарила мясо и тонкие лепешки, шмякая тесто на перевернутый котел. Вино, как и положено, лилось рекой, кто-то громко и театрально жаловался, что приходится есть мужицкую свинину вместо более соответствующей приличному столу баранины. Посыпались шуточки насчет оленины и охоты, которые, впрочем, Елена не понимала.

Стало ясно, куда держал путь Насильник. Искупитель шел к арене, предназначенной для славной забавы — пеших поединков один на один или малыми группами в доспехах. Сегодня здесь было весьма оживленно, тревожный лязг металла и возгласы одобрения разносились над восьмиугольником, засыпанным стружкой и опилками, огороженным крепкими перилами высотой по грудь. Насильник пристроился чуть в стороне и замер в неподвижности, тихий, незаметный, как лягушка в опавшей листве. Елена последовала его примеру, став рядом с опорным колышком, от которого тянулся сплетенный из конопляных нитей канат.

— Чем обязан? — неприветливо спросил Дан-Шин, откинув изнутри двойной полог. Мужчина грузно оперся на меч в ножнах, который, благодаря длине и широкой гарде удобно играл роль костыля. Елена оглянулась и с опозданием поняла, что расположилась рядом с шатром императорского комиссара.

— Прошу прощения, — вежливо сказала она. — Я сопровождаю моего… доброго знакомого.

— А… — буркнул комит, проследив направление взгляда женщины. — Проповедник с палкой…

— С вашего позволения, искупитель с копьем, — все с той же приторной вежливостью поправила Елена. — Божий человек.

— Ну да, — с кислой миной согласился Дан-Шин. Он выглядел еще хуже, чем обычно, лицо посерело от боли, веки мелко подрагивали, будто страдалец сдерживал слезы.

— Могу помочь, — предложила Елена.

Комит воззрился на нее, молча и недоуменно.

— Я лекарь, — пояснила женщина. — Имела хорошую практику.

Тут она вспомнила, что слово «практика» в данном случае означает не столько «наработанный опыт», сколько некий район или конкретные улицы, которые медик обслуживал, имея постоянный доход. Но решила, что и черт с ним, нет повода комплексовать — императорский слуга это не беременная дворянка. Воспоминание о бледной коже и темных глазах баронессы Аргрефф заставило сердце чуть сбиться, пропустив удар, а кончики ушей — заалеть, но Елена превозмогла секундный порыв и столь же хладнокровно закончила:

— Думаю, ваша хромота это следствие плохо подлеч… залеченной раны.

Елена решила скромно умолчать, что видела такие главным образом на телесах столичного криминала. В конце концов, едва ли есть принципиальная разница между ранами от вульгарного ножа и благородного кинжала.

Комит задумался, глядя на женщину с явственным недоверием, но в то же время со скрытой надеждой. Такие взгляды Елена знала и понимала очень хорошо, они свидетельствовали о долгих месяцах, возможно годах страданий, когда, в конце концов, несчастный пациент готов принять помощь хоть от черта с рогами.

— Мы не друзья, — осторожно заметил, наконец, Дан-Шин.

— И не станем, — Елена решила, что в общении с простым и прямым человеком следует придерживаться простых и прямых мыслей. — Но я ищу заработок и не желаю заводить врагов.

— Ты в свите… — недосказанность повисла в воздухе, как облако вонючего дыма. На ристалище кто-то снова победил, лакеи зааплодировали, Насильник вроде и не изменил позу, однако… в общем Елена выпрямилась, предчувствуя, что скоро произойдет нечто любопытное.

— Я его сопровождаю. Но клятвы нас не связывают, — честно сказала она Дан-Шину, косясь на арену. — Я не давала слова, что его недоброжелатели станут и моими тоже.

Собеседник тоже помолчал, затем вымолвил, как мечом рубанул: