Дворник

— Ауч! И ты туда же! Знаки для кого нарисованы! Нельзя, значит — нельзя! Там же "водник" растет! — и видя наше непонимание, она пояснила, — я тут разузнала, что по секретному соглашению с аквакланом, в канализацию запущен водный дух. Он там растет и заодно чистит канализацию. И Макадемии хорошо и "Водники" довольны. Было это с полгода назад, тогда кстати и таблички появились. Только никому не говорите, это секрет! Я вообще не должна была вам об этом рассказывать, — расстроилась кореянка.

— Несмотря на всю свою таинственность хреново он чистит канализацию, — буркнул Каминский, — я бы даже сказал отвратительно!

— Да, да, — согласно закивали головами все участники унитазной "эпопеи", — хреновенько чистит. По этому поводу было решено сдвинуть кружки. Потом еще раз и еще раз. Далее все покатилось по наклонной и конец вечера, если честно запомнился весьма слабо. Вроде бы мы куда-то ходили, что-то делали, сходили даже до места нашей боевой славы. Ван Джи Хен, фотографировала все что попадалось ей на глаза, а Хирои распевал занудные песни на родном — японском. А дальше сплошной провал…

* * *

Место действия: Неизвестно…

Время действия: Неизвестно…

Меня что-то толкнуло изнутри, заставив распахнуть веки в судорожной рассмотреть окружающее. Каким-то совершенно неведомым образом, внезапно, я очутился посреди однообразной холмистой равнины, залитой неверным светом луны, одиноким фонарем освещающим окружающую пустоту. Куда все исчезло? Где все? Эти вопросы висели над границей сознания, не задевая отстраненно-холодный разум, с любопытством изучающий явившуюся мне картину.

Да и мой ли это разум? — проскользнула очередная "верхняя" мысль. Не уверен. Тело не слушалось, как если бы я смотрел фильм снятый от первого лица. Оно, тело действовало самостоятельно и на диво разумно, сначала присев, спряталось за ближайший большой камень, по-видимому решив не привлекать чужого внимания. А затем, немного оглядевшись, крадучимися движениями двинулось в сторону ближайшего холм. Интересно зачем? Что оно-я — ищет?

Взобравшись на холм, оно-я огляделось и чуть нервно дернулось обнаружив с другой стороны каменной вершины бездонный карьер, или каньон, темные глубины которого не трогал свет луны, взошедшей еще не достаточно что бы пролить свои лучи за крутой скалистый гребень. Возникло чувство, что вот он, конец этого мира, этой тоскливой пустоши без единой травинки и признака живого присутствия. Тело охватил беспричинный страх, но, несмотря на это, меня понесло в сторону этого места.

Подобравшись поближе, я рассмотрел, что склоны провала не такие уж и вертикальные как казалось вначале. Луна поднялась немного повыше и стали видны различные выступы образующие подобие лестницы ведущей в самую глубь. Странно, но страх, так беспричинно напавший, ушел, и я-тело, поддавшись внезапному импульсу, направилось прямо туда. Вблизи все оказалось еще даже проще чем мне показалось с вершины. Буквально несколько неровных ступеней и спуск стал пологим, позволяя не только спускаться, но и осматриваться вокруг. Хотя что там рассматривать? Каменные ступени, неровные, истертые тысячами, а может миллионами ног окружала первозданная ночь, протуберанцами мрака лаская холодный гранит. Ошеломленный, испуганный, и тем не менее дрожащий от восхищения, я все шел по коридору из тьмы, спускаясь все ниже и ниже.

Не знаю долго ли я спускался, но наконец, все закончилось. Лестница уперлась в каменный пол, означавший конец моего путешествия. Осмотревшись по сторонам, я все также бесстрастно отметил полное отсутствие лунного света. Но это совсем не мешало. Света хватало и от другого источника. Темнота расступалась огромным шатром нависая над огромной каменной глыбой источавшей неяркое голубое сияние. Странно, но возникло подспудное чувство, что контуры глыбы и её положение, не являлось результатом работы природы. Здесь чувствовался разум, чуждый и отстраненный, что гранил чудовищный камень по своим строгим лекалам.

Подойдя, я только утвердился в своих предположениях. Загадочный камень оказался тщательного оконтуренным монолитом, чье массивное тело несло на себе следы ручной обработки. Искусные зодчии (или зодчий?) не только задали форму, но и оставили надписи, что менялись если взглянуть на них под разным углом. Абсолютно незнакомое иероглифическое письмо, отторгало своей чужеродностью, хоть и состояло частично из знакомых мне мистических символов: пентакли и пентаграммы, руны и символы троицы, а также другие каббалистические фигуры. Некоторые символы представляли из себя изображения додревних существ, чьи разложившиеся формы, мне довелось увидеть на уроках истории.